Герои. 30 известных актеров и режиссеров рассказывают о своих путешествиях - [14]

Несколько дней спустя я приземлился в Израиле. Чувствуя себя зомби из-за бессонницы, я беззаботно промчался через самый безопасный в мире аэропорт. Пройдя таможенный досмотр, я был в замешательстве: все изученные заранее источники подготовили меня к тщательному обыску или, по меньшей мере, серьезному допросу. И вот я оказался в Израиле, а никто даже не взглянул на мои вещи.

Я сел на автобус до ближайшей остановки рядом со Старым городом Иерусалима. Стоило мне пройти через Дамасские ворота, как меня сразу же захватили краски, звуки и ароматы древнего рынка. Я был в восторге и на какое-то время потерялся в лабиринте Старого города. Я дошел до Мусульманского квартала и быстро закинул свои сумки в хостел, расположенный в 500-летнем здании с мраморными полами. Потом я вышел на улицу и невольно произнес: «О, Господи». Я шел, в буквальном смысле слова разинув рот, глотая все новые и новые впечатления. Я брел по Иерусалиму, чувствуя сосредоточение духовности и эмоций, кипевших внутри этого умопомрачительного творения рук человеческих, славящего Бога. Здесь не было никаких сомнений в присутствии Господа. Я также чувствовал полное умоисступление. Мне сразу же стало понятно, почему за это место воюют. И почему оно излечивает души.

Я решил передохнуть, так что вернулся на рынок и зашел в кафе, где должен был встретиться с Филиппом: военным фотографом-евреем. Он родился в Африке и вырос во Франции, но последние шесть месяцев жил в Иерусалиме с женой, режиссером-документалистом, и тремя маленькими детьми. Он уже сказал мне по телефону, что очень любит показывать людям нетуристический Иерусалим. Пока мы пили кофе рядом с Яффскими воротами, этот очень увлеченный и веселый человек, говорящий на французском, иврите, английском, арабском (и еще трех других языках, которые он не использовал, пока мы были вместе), рассказал мне, что он уже известен у израильских военных как «любитель арабов» и не может спокойно относиться к этому военному конфликту. Они с женой старались максимально подробно освещать происходящее.

– Ты хочешь это увидеть? – спросил он. – Готов пойти со мной?

Мы быстро шли через Христианский квартал по Виа Долороза – пути, по которому шел Иисус, неся свой крест к месту распятия. Филипп рассказывал мне о бедственном положении палестинцев. О своей боли, гневе, осуждении сионизма. Мы тяжело дышали, поднимаясь по крутой Елеонской горе, а он рассказывал о кварталах, мимо которых мы проходили.

Мы ступили на Западный берег реки Иордан. Он сказал мне, что за нами наблюдают израильские солдаты. Я видел их над нами, в орудийных башнях, когда мы брели по пустынным улицам в глубь Палестины. Дома были в буквальном смысле разделены пополам огромными бетонными плитами. Мы нашли немало пустых оболочек ракетных снарядов, оставшихся после недавнего обстрела. Дошли до того места, где на перекрестке у стены располагалась одинокая автозаправка. Когда мы спросили ее хозяина, что он об этом думает, тот сказал: «И эта стена упадет. В Германии для этого понадобилось тридцать лет, а здесь стена стоит всего семь». Он улыбнулся.

Мы поднялись туда, где базировалась израильская военная группа, защищавшая большое еврейское поселение. Огромную бетонную стену украшали произведения Бэнкси и другие граффити.

Утомленные, мы сели на палестинский автобус, чтобы вернуться в Старый город, въехали в него через Львиные ворота и отведали самый вкусный хумус в городе. Я сказал Филиппу, что хочу провести в Израиле несколько дней, а потом полететь в Турцию. Он сказал, что есть вариант получше.

– Езжай туда через Иорданию и Сирию.

Решив последовать предложенному Филиппом маршруту, через несколько дней я вышел из хостела с переполненным рюкзаком на улицы еще спящего города. Было раннее утро. Я купил у уличного торговца кофе и несколько арабских лепешек с дыркой посередине. Я ждал у отеля Golden Wall Hotel палестинское маршрутное такси, идущее до моста короля Хусейна, пограничного перехода из Палестины в Иорданию. План был таков: как можно быстрее добраться до Дамаска в Сирии, потом сесть на поезд до Алеппо, тоже в Сирии, а потом проехать через Турцию до Стамбула.

Маленький автобус был переполнен. Мы просидели около часа. Потом нас всех заставили вылезти и купить билеты, из-за чего я потерял свое место у окна. Теперь я был зажат на заднем сиденье с десятилетним мальчиком, который ел какую-то вонючую лепешку с мясом. Сначала он не хотел садиться рядом со мной, но в конце концов мать смогла его заставить, так как это было единственное оставшееся место. Мы въехали на Западный берег реки Иордан, потом проехали через пустыню, мимо верблюдов, бедуинов, гонящих стада коз, а также через многочисленные стройки. Это была красивая пустыня. Кремового цвета. Маленький мальчик повернулся ко мне и сказал:

– Я умный. А ты умный?

– Надеюсь, что да. Ты хорошо говоришь по-английски, – сказал я ему.

– Томас Эдисон был умный, – сказал он.

Мы подружились. Автобус следовал в Иорданию через реку Иордан, маршрут предполагал усиленный армейский контроль. Мы вышли, чтобы заплатить внушительный налог на выезд. Чиновник спросил насчет моей визы.