Германский генеральный штаб - [30]
О том, что все военные мероприятия были направлены главным образом против Германии, говорилось прямо в известном и очень распространенном военном органе «Разведчик»: «всем нам хорошо известно, что мы подготовляемся к войне на западном фронте, главным образом против немцев (Австро-Венгрии и Германии). Поэтому наши примерные группировки на маневрах должны иметь ввиду то, что мы ведем войну с немцами; так, например, одна из групп должна называться „немцами“. Но не только армия, весь русский народ должен быть приучен к той мысли, что мы готовимся к решительному бою с немцами и что немецкие государства должны быть уничтожены, если даже для этого мы должны будем потерять сотни тысяч жизней».
При этом нужно принять во внимание, что русская пресса в отношении всякого рода сообщений по военным вопросам была скована строгой цензурой. То, что она говорила, являлось, следовательно, преднамеренным. С другой стороны, «Тан» определенно считался французами органом тогдашнего русского посла в Париже Извольского.
Насколько настроение в России было враждебно по отношению к Германии, ярко показывает возбуждение, вызванное посылкой ген. Лимана фон Сандерса в Турцию. В мае 1913 г. великий кн. Николай Николаевич пробовал ври помощи заявления протеста собрания офицеров Петербургского гарнизона побудить Россию к войне. Но эту опасность удалось во время устранить, К воине не были еще вполне готовы.
На русских морских вооружениях мы здесь подробно останавливаться не будем. Военное соглашение 1892 г. было расширено в 1912 г. заключением морской конвенции. Посещение Франции русским флотом в сентябре 1913 г. вызвало там большой энтузиазм. Гораздо большее значение имело предполагавшееся морское соглашение с Англией, которое также следует рассмотреть, как завершение военных приготовлений России к войне. Наш тогдашний военный атташе в России полк. фон Эггелинг до самого последнего времени держался той точки зрения, что Россия рассчитывает на возникновение войны лишь в будущем, а именно не ранее 1916 г. Он мотивировал это тем, что раньше не могут быть закончены существенные мероприятия по подготовке к войне, как-то: увеличение численности армии, изготовление тяжелой артиллерии, реорганизация кавалерии и полевой артиллерии, а также окончание некоторых железнодорожных сооружений. Вопрос; заключался лишь в том, удастся ли до тех пор сдержать военную партию.
В настоящее время к взглядам, высказанным Б.Г.Ш. относительно начала мировой войны, можно добавить, что все писанные военные приготовления России стояли в тесной связи с таковыми же во Франции и не без ее давления колоссально возросли. Не смотря на то, что предположенное увеличение численности армии могло быть завершено вполне лишь через несколько лет, в июле 1914 г. в России уже царила уверенность в превосходстве сил над Германией и Австрией, вытекавшая в свою очередь из расчетов на помощь Франции и поддержку Англии.
30 июля 1914 г. бельгийский поверенный в делах в Петербурге сообщал в Брюссель: «Сейчас в Петербурге твердо уверены и даже имеют гарантии в том, что Англия поддержит Францию. Эта поддержка играла чрезвычайно большую роль и не мало способствовала перевесу, который возымела военная партия''. (Германская Белая книга). Война могла начаться. „Россия готова, Франция тоже должна быть готова'', писали весной 1914 г. «Биржевые ведомости“ в статье, инспирирован ной и одобренной военным министром. Настроение в военных кругах и в особенности в кругах военной партии было страшно повышено.
Ясно, где нужно искать «милитаризма», у Антанты или у нас. Благодаря военному соглашению 1892—94 г.г. Франция и Россия были тесно связаны против нас. Пункты 2 и 4 этого соглашения гласят: «В случае, если бы вооруженные силы тройственного союза или одной из принадлежащих к нему держав были мобилизованы, Франция и Россия имеют право, при первом же известии об этом и без предварительных между собой переговоров, немедленно и одновременно мобилизовать все свои вооруженные силы и развернуть их как можно ближе к границе. Эти вооруженные силы должны будут немедленно начать решительные сражения с тем, чтобы Германии пришлось одновременно сражаться на востоке и на западе».
«Генеральные Штабы обеих стран должны все время находиться в контакте для подготовки предстоящих предусмотренных мероприятий и облегчать их выполнение».
Стратегический план и оперативные намерения
Вооруженные силы, расположенные в Европейской России и на Кавказе, которые Россия могла выставить в случае войны, мы в Б.Г.Ш. принимали в 30 арм. корпусов, 35.5 кавал. и казач., 35 резервн. и 40 ополч. дивизий, общей численностью:
Надо было обдумать, как могла Россия употребить эти колоссальные массы войск. Не было сомнения, что, конечно, не для обороны, как можно было судить по первому взгляду о предпринятом в 1910 г. полном изменении дислокация войск.
Суть дела здесь заключалась в другом. Нецелесообразность мирной дислокации войск, имевшая место до того времени, ярко сказалась во время Русско-японской войны. Поэтому часть расположенных до того времени на западной границе войск была перемещена в центр России. Казалось бы, что такой увод войск с границы облегчал положение Германии и во французской прессе часто обращалось на это внимание России, а также напоминалось о союзнических обязательствах. На самом же деле это изменение в дислокации было шагом вперед. После введения незадолго до того во всей империи территориального набора, мобилизация могла совершаться значительно быстрее чем раньше. Благодаря новому размещению войск создавался сильный подвижной резерв, который можно было с помощью хорошо построенной стратегической железнодорожной сети быстро перебрасывать в любом нужном направлении. «Франс милитер» от 15/II 1911 года тоже соглашалось с тем, что это мероприятие являлось плюсом и для Франции: «Мы ожидаем от нашего союзника, что он принудит нашего общего противника разделить свои силы на две по возможности равные части. Это возможно сделать посредством наступления… Теперь эта операция может быть произведена русскими быстрее и большими силами, чем раньше».
