Германский Генеральный штаб. История и структура, 1657-1945 - [3]
Известно, что во время Семилетней войны театры военных действий были разбросаны по значительной территории, и от командующих большими группами армий ожидалось большей самостоятельности действий. Соответственно офицерам следовало дать определенную свободу для принятия решений. В подобных случаях король предпочитал, помимо штабных офицеров, прикомандировывать к полевым командирам генерал-адъютанта или личного адъютанта, чьи обязанности, по сути, сводились к роли королевского комиссара. Во время Семилетней войны пять таких адъютантов были прикомандированы к пехоте, два к кавалерии и самый известный из адъютантов, Ганс фон Винтерфельд, один из ближайших друзей короля, служил под его непосредственным началом.
С 1758 года Генрих Вильгельм фон Анхальт единственный из генерал-адъютантов имел секретаря. Он был незаконнорожденным сыном принца Вильгельма фон Анхальт-Дессау и славившейся красотой дочери священника. Этот человек вступил в прусскую армию под именем Густавсон и служил в квартирмейстерской службе. В 1761 году Фридрих пожаловал ему дворянское звание, и с 1765-го по 1781 год в ранге полковника он занимал посты первого генерал-адъютанта и начальника квартирмейстерской службы. Особый интерес представляет тот факт, что в период раздела Польши и в войне за баварское престолонаследие в 1778 году этот человек сыграл такую большую роль в решении задач, касающихся различных отрядов войск, что о нем можно говорить как о начальнике штаба Фридриха. Он вряд ли относился к разряду приятных людей, напротив, за ним закрепилась репутация грубого солдафона. Но одна характерная черта объединяла его с будущими начальниками Генерального штаба: по большей части его деятельность держалась в секрете, и он оставался практически неизвестен широкой публике.
В XVIII столетии войны велись по своим собственным правилам. Экономическое и даже политическое могущество государств, сторонников абсолютизма, было ограниченным, а это, соответственно, сказывалось на военных нуждах. Профессиональные армии Гогенцоллернов, Габсбургов и Бурбонов требовали больших затрат. Финансовая проблема решалась благодаря отработанной системе налогообложения и рациональному и интенсивному использованию наследственных земель. В жертву дисциплине было принесено абсолютно все: в прусской армии не существовало таких понятий, как гуманность, права личности, частные интересы. Пехота вступала в бой развернутым, математически выверенным строем. Солдаты выполняли все по команде, действуя абсолютно синхронно. Цель состояла в том, чтобы солдаты перемещались и вели огонь как нечто единое целое, словно хорошо отлаженный механизм. Личность как таковая в расчет не принималась. Фридрих Великий отмечал, что солдат должен бояться палки унтер-офицера больше, чем вражеских пуль; если солдаты начнут думать, то ни один из них не останется в армии. Следует учитывать только два момента: скорость передвижения и огневую мощь. Использование железного шомпола, введенного в обиход прусской армии герцогом Леопольдом Анхальт-Дессау, оказало значительную помощь в решении этой задачи, поскольку деревянный шомпол имел склонность быстро приходить в негодность.
В те годы командирам не требовались специальные приборы, чтобы следить за ходом сражения. Достаточно было просто расположиться на небольшой возвышенности, поскольку малая дальность действия оружия ограничивала размеры поля битвы, и отдавать команды голосом. Цели, преследуемые войнами, были столь же скромными, как масштабы военных операций. Войны велись за овладение крепостью или областью. Еще не было и в помине смертельной борьбы между народами, не говоря уже о войнах на идеологической почве.
Военная стратегия того времени, напоминавшая шахматную стратегию, концентрировалась на разумном маневрировании и, насколько возможно, избегала принятия трудных решений, связанных с прямым столкновением. Граф Вильгельм фон Шаумберг-Липпе, один из наиболее значимых военных историков того времени, писал в своих воспоминаниях, что военное искусство должно состоять в том, чтобы избежать войны, или, по крайней мере, постараться уменьшить причиняемое ею зло. Одной из наиболее типичных войн XVIII века была война за баварское наследство, когда в 1778 году Фридрих Великий повел борьбу с целью воспрепятствовать объединению Австрии и Баварии. В данном случае король и его брат, принц Генрих, каждый во главе восьмидесятитысячной армии, двинулись из Силезии и Лозницы в Богемию, в то время как австрийцы укрепили свои позиции на Верхней Эльбе. Однако проблема была урегулирована не с помощью военных действий, а путем дипломатических переговоров. Пока понятие войны на уничтожение проявлялось только в турецких войнах против Габсбургов на Балканах; Османская империя свято чтила традиции Тимура и Чингисхана. Но эти войны происходили на территориях, располагавшихся в какой-то степени на периферии внимания Европы XVIII столетия.
Однако уже наступали перемены. В середине века в изысканный мир рококо ворвались два события: индустриальная революция и просвещение. С наибольшей очевидностью это произошло в Англии и Франции. Спекулянты скупали родовые имения, и это было знамением времени. Деловая активность буржуазии и ее способность «делать деньги» начали ощутимо прорывать заколдованный феодальный круг. Эти изменения тут же нашли отражение в сфере военной деятельности. Техническая компетентность стала представлять опасность традиционной табели о рангах, особенно в артиллерии, которая теперь, по существу, стала оружием государства. Герхард Иоганн Шарнхорст, сын фермера-арендатора, начал карьеру в качестве офицера артиллерии в ганноверской армии. Даже Пруссии не удалось устоять против скрытой классовой войны, которая была вызвана стабильным притоком офицеров из среднего класса в артиллерию и инженерные части.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.