Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648 - [65]
Следует отметить значение католической конфессионализации для имперских институтов. Она в целом содействовала упрочнению основ имперской организации, прежде всего самого имперского престола, бывшего в руках у императора-католика. Если лютеранство терпимо относилось к мысли о католической Империи при соблюдении определенных гарантий, если кальвинизм прямо вредил самой имперской концепции, то в лице имперских католических прелатов и светских князей императоры Габсбурги получили бесспорную поддержку по меньшей мере в своем противостоянии протестантской оппозиции. Тридентский католицизм актуализировал значение Империи как важнейшей структуры христианского мира и умножил число сторонников прочности имперского здания. С другой стороны, имперские прелаты, будучи членами сословной элиты, были заинтересованы в поддержке короны и нормальном функционировании центральных имперских институтов.
К началу XVII в. репрезентация церкви заключала в себе характерные черты «барочного католицизма», насыщенного новыми духовными и культурными веяниями: импозантность, нарочитая демонстрация благоденствия, триумфальный акцент. Характерной была «имперская» ипостась, «имперский» дух немецкого католического барокко. В Многообразной символике он насаждал идею лояльности Империи и ее престолу.
Несомненно, огромными были достижения на ниве образования и влияния на культуру, по крайней мере сословной верхушки. Если протестантская Реформация влекла появление новых школ и университетов в середине века, на гребне реформационных успехов, то католическая Германия с не меньшим, если не с большим успехом насытила высшими учебными заведениями свои регионы. Причем, как и прежде, ядро католических академий образовывали старейшие университеты Германии, пережившие времена смут и колебаний: университеты Майнца, Кёльна, Трира и Ингольштадта. К ним теперь добавилась блистательная россыпь иезуитских коллегиумов и университетов с основными центрами в Диллингене, Граце, Кёльне и Вене. Педагогическая мысль иезуитов, оставаясь в основе своей верной старой схоластической традиции, необычайно сильно стимулировала гуманистические аспекты воспитания.
Были реанимированы и наполнены новыми силами старые традиции позднесредневекового благочестия. Вновь обрело популярность поклонение святым местам и мощам, что стимулировалось взглядами обновленной церкви на почитание реликвий как на род добрых дел. Однако теперь в отличие от конца XV в. резко поменялась география: заморские, палестинские святыни решительно уступают место собственно немецким и итальянским. В Германии ими были известные и ранее, но ставшие именно в конце XVI в. самыми популярными: Альтоттинг с образом Черной Мадонны — чудотворной иконы, почитавшейся в Баварии уже с XIII в., Мариинцелла (пещера Пречистой Девы) в Тироле, Кёльн с мощами св. Урсулы и Трех Королей, Дюрен с мощами св. Анны. За пределами Германии популярность среди немецких католиков приобретают святыни Рима и Лоретты близ Неаполя со знаменитым Домом Богородицы. Под влиянием Тридента меняются святцы, дополняемые теперь именами новых мучеников за веру. Перемены касались и именников: пропаганда апостольских и марианских мотивов влекла появление имен, не столь сильно распространенных в позднее средневековье: Иосиф, Ксаверий, Иммануил, Тереза, Перпетуа, Поликсена, Петр, Павел, Мария (в качестве мужского имени). В сфере архитектуры и изобразительного искусства мы видим все более заметное влияние Италии, где формируется стиль раннего барокко, или маньеризм. Характерным образом это отобразилось в архитектуре южно- и западнонемецких католических храмов, образцом для которых стала церковь Иисуса Христа в Риме. В конце XVI в. в Мюнхене был воздвигнут храм Св. Михаила, одним из первых в католической Германии явивший характерные черты раннего барокко. В живописи смещаются акценты в иконографии. Центральное значение приобретают образы св. Семейства, св. Апостолов и Девы Марии, что соответствовало духу Тридента, увековечившего церковную иерархию и место апостолика как посредника между небом и землей. Все заметней становились триумфальные мотивы живописных полотен: триумф Правды в борьбе с Ложью и Тьмой, победа истинной веры над ересью. Вновь центральным моментом здесь выступал образ Марии в противовес христоцентризму протестантской живописи. Наивысшего размаха подобная тенденция приобрела в художественных кругах пражского двора императора Рудольфа II Мариинские мотивы играли заметную роль в скульптуре католической Германии. Место старых сельских каплиц с фигурой Распятого заступает образ Марии во Славе в качестве не только объекта поклонения, но и символа-программы: земная жизнь Марии тождественна земной жизни и борьбе церкви на пути к конечной победе над Тьмой и ересью. Городские площади и фасады резиденций украшались скульптурными композициями, изображавшими Деву с младенцем и венцом Славы (т. н. «мариинские колонны»). Наиболее полно подобные культурные новации стали заметны в баварских землях и на территории рейнских епископств. Германская католическая культура постепенно становилась составной частью культурного ландшафта обновленного европейского католицизма.
