Герман и Доротея - [11]

Стены кругом низки, чтобы черпать было удобней.

Мысленно Герман решил лошадей под этой тенью

Остановить на минуту. Управясь, он спутникам молвил:

«Ну вот, друзья, теперь и подите разведайте, вправду ль

Девушка эта достойна руки, что ей предлагаю.

Впрочем, едва ль меня удивите вы чем-нибудь новым.

Будь я один, в деревню тотчас поспешил бы, и, верно,

Милая в два-три слова мою бы участь решила.

Сразу ее из всех вы сумеете выделить, ибо

Трудно другую найти, добронравьем схожую с нею.

Кроме того, назову и приметы опрятной одежды:

Красной шнуровкой у ней приподнята выпуклость груди.

Плотно черный корсаж облегает стройную спину.

Ворот рубашки лежит, аккуратными складками собран,

Белой каймой обводя подбородка округлость живую.

Ладной ее головы очертанье гордо и смело.

Ловкой рукой многократно на шпильки навернуты косы.

Синими сборками — ниже шнуровки — красуется юбка

И при ходьбе обнимает высокие стройные ноги.

Только прибавить хочу да еще особо прошу я:

К девушке не обращайтесь, пускай ей не будет вдогадку,

Но опросите других и послушайте, что вам расскажут.

Как наберете вестей, чтоб отца и мать успокоить,

Спешно ко мне возвращайтесь, и речь поведем о дальнейшем.

Вот что надумал сейчас, дорогой, едучи с вами».

Так говорил он. Тем часом друзья зашагали к деревне,

Где по садам, домам и сараям толпились пришельцы

Или же вдоль дороги стояли — повозка к повозке.

Корм задавали мужчины коням и скотине мычащей,

Женщины всюду усердно белье на заборах сушили,

И ребятишки, резвясь, у ручья плескались беспечно.

Так, пробираясь бочком меж повозок, людей и животных,

Вправо и влево глядели лазутчики, встретить надеясь

Где-нибудь облик девичий, согласный с тем описаньем.

Только нигде не являлась прелестная девушка эта.

Пуще стала кругом толчея. Расходившись, мужчины

Крупный затеяли спор о повозках; с криком вмешались

Женщины. Тут какой-то старик решительным шагом

Быстро приблизился к ним, и немедля шум прекратился,

Лишь замолчать он велел, по-отечески голос возвысив.

«Разве несчастья, — вскричал он, — нас всех не настолько смирили,

Чтобы друг к другу терпимей мы были, стараясь поладить

Даже и с тем, кто своих поступков не соразмерил?

Подлинно, в счастье любой несговорчив. Ужель и несчастье

Нас наконец не научит не ссориться с братом, как прежде!

Место на чуждой земле уступите друг другу; делите

Поровну все добро — и заслужите вы милосердье».

Так говорил он. Все приумолкли и, успокоясь,

Дружно взялись приводить в порядок скот и повозки.

Слово судьи чужого прослушав с глубоким вниманьем,

Разум недюжинный в нем отметил священнослужитель

И, подойдя, обратился к нему со значительной речью:

«Истинно так, отец мой, покуда народ проживает

В счастье отменном, питаем землею, плодоносящей

Вовремя, с каждым годом и с каждой новой луною,

Все неизменно приходит само собой, и любому

Мнится: он и хорош, и умен. Согласье — меж всеми.

Тут и разумнейший муж выдаваться из прочих не может,

Ибо событья идут потихоньку дорогой обычной.

Стоит, однако, беде изменить течение жизни,

В прах низвергнуть устои, пройти по садам и посевам,

Жен и мужей согнать с насиженных мест и заставить

Денно и нощно скитаться с тоской и отчаяньем в сердце,—

Ах, тогда наконец мы к разумному взор обращаем,—

Тут уж слово его понапрасну не пропадает.

Право, скажите, отец мой, уж вы не судья ль среди этих

В страхе бегущих людей, чье волненье так скоро смирили?

Да, вы мне нынче явились одним из древних вожатых —

Тех, что народам гонимым пути возвещали в пустыне.

Будто бы вправду с Навином беседую иль Моисеем».

И отвечал на это судья, выразительно глянув:

«Подлинно, наше время тождественно тем стародавним,

Памятным тем временам, в истории запечатленным.

Ибо кто прожил вчера иль сегодня в такую годину,

Прожил целую вечность; событья-то вихрем несутся.

Если назад оглянусь я, мерещится, будто седая

Старость меня одолела, а силы во мне еще бродят.

О, мы смело себя уподобим людям, которым

Некогда, в грозный час, в купине горящей явился

Бог. Нам также предстал он в огне и облаке темном».

Только священнослужитель собрался беседу продолжить

И про судьбу скитальцев судью расспрашивать дальше,

Тайное слово проворно шепнул ему на ухо спутник:

«Вы, не стесняясь, толкуйте с судьей да на девушку речи

Свесть постарайтесь, а я поброжу, поищу и немедля

К вам возвращусь, лишь замечу ее». Кивнул ему пастор,

И по садам и амбарам пошел, озираясь, лазутчик.

КЛИО >СОВРЕМЕННОСТЬ

Лишь обратился священник к судье чужому с вопросом:

«Что претерпели скитальцы, давно ли крова лишились?» —

Тотчас ответил судья: «Нескончаемы наши несчастья,

Горькую чашу страданий мы пили все эти годы!

Тем и ужасней, что рухнули лучшие наши надежды.

Кто ж отрицать посмеет, что сердце его всколыхнулось,

Грудь задышала вольней и быстрее кровь заструилась

В час, как впервой сверкнуло лучами новое солнце,

В час, как услышали мы о великих правах человека,

О вдохновенной свободе, о равенстве, также похвальном.

Каждый тогда надежды на счастье питал, и казалось,

Узы, которыми праздность и своекорыстье вязали

Накрепко многие страны, теперь наконец разрешились.

Разве не все народы в те бурные дни обратили

Взоры свои на столицу вселенной, которая долго