Герман Геринг — маршал рейха - [20]

Все ждали, что теперь вместо Удета назначат Лёвенхардта. И ошиблись. Утром 7 июля 1918 года адъютант, лейтенант Боденшатц вошел в клуб-столовую с бумагой в руке и многозначительно объявил, что приглашает всех пилотов и механиков полка немедленно собраться в главном ангаре. Там он зачитал им уведомление, которое только что получил из Берлина.

— Распоряжением верховного командующего германскими вооруженными силами, — начал он, — лейтенант Герман Геринг, имеющий награды «За заслуги», Железный крест 1-го класса, орден Льва с мечами, орден Карла Фридриха с мечами, орден Гогенцоллернов III степени с мечами, до настоящего момента командующий истребительной эскадрильей № 27, назначается командовать истребительным полком № 1 «Барон фон Рихтгофен».

В наступившей тяжелой тишине пилоты и техники какое-то время ошарашенно смотрели друг на друга, потом Удет с трудом выдавил из себя:

— Бог мой, они выбрали чужака!

Катастрофа

Утром 14 июля 1918 года пилотов авиаполка «Рихтгофен» вновь собрали в ангаре у своего главного поля под Гюизом, и в воздухе чувствовалось напряжение того типа, которое возникало, когда эти многоопытные воины неба собирались на инструктажи перед крупными операциями. На самом же деле ожидавшее их «тяжелое испытание» было всего лишь встречей с новым командиром, но за дни, прошедшие между объявлением о назначении и его прибытием на авиационную станцию, неприязнь к нему усилилась, и ни Удет, ни Лёвенхардт не делали ничего, чтобы уменьшить ее. Впоследствии Эрнст Удет стал одним из близких друзей и сотрудников Геринга, но в тот момент он ощущал себя проигравшим и не испытывал никакого желания жать руку победителю.

Нет, асы «Воздушного цирка» отнюдь не считали нового командира слабым пилотом или, хуже того, человеком, недостойным ими руководить. Им была известна его репутация, они знали его как одного из самых бесстрашных авиаторов Западного фронта и сознавали, что орден «За заслуги» относится к числу германских наград, которые легко не достаются, и что Геринг его заслужил.

Дело было в другом: их самолюбие оказалось задетым тем, что он был чужим, не членом их избранного «клуба». Пилоты «Воздушного цирка Рихтгофена» являлись элитной, обособленной группой храбрых и опытных людей, чьи подвиги были известны противнику так же хорошо, как и их собственному народу. Их тесный мирок был их собственным замкнутым королевством, из которого, как они считали, и должны были выбираться их правители. Их оскорблял тот факт, что преемственность идет не из их рыцарских рядов, и было немало таких, кто сокрушался по поводу того, что это бедный Рейнхардт, а не Геринг сел вторым в обреченный «дорнье». Никто не пытался утверждать, что это Геринг убил их командира, намеренно ослабив стойку крыла, но такая мысль, должно быть, была в голове у многих.

В то утро 14 июля Герман Геринг имел, вероятно, только одного доброжелательно настроенного к нему человека в J. G. № 1 «Рихтгофен», и им был адъютант полка лейтенант Карл Боденшатц. Он с первой же встречи проникся к новому командиру симпатией, которая затем перешла в восхищение и сохранилась на всю жизнь. По прошествии непродолжительного времени он написал о Геринге такие слова: «Обладая личным обаянием, он, как я подозреваю, вместе с тем непокладистый человек. Такой вывод можно сделать из того, как он двигается и разговаривает».

Боденшатц вкратце обрисовал Герингу картину царивших среди пилотов чувств и был обрадован, когда, увидел, что тот не рассердился и не обеспокоился.

— Это понятно, — сказал он. — Пойдемте, чтобы они не приуныли еще больше от долгого ожидания.

В своей книге о пилотах первой мировой войны «Большая воздушная война», которая в других отношениях заслуживает доверия, Аарон Норман так описывает первую встречу «Воздушного цирка Рихтгофена» и его нового «директора»: «После этого он произнес свою вступительную речь. Он рассказал им — этим ветеранам и имеющим многочисленные победы асам, цвету германского летного корпуса, — что именно они делают неправильно. Затем он объяснил, как собирается осуществить необходимые преобразования. Старый порядок будет изменен, а новый, как подчеркнул Геринг, его слушателям не понравится».

Вышеприведенное нельзя посчитать ни точным, ни хотя бы по сути правильным описанием происшедшего. Герману Герингу шел уже двадцать шестой год, и он вовсе не был дураком. Ему поручили возглавить самую знаменитую в мире команду пилотов, и он знал, что никогда не добьется успеха в своем деле без их охотного и преданного сотрудничества. И не было лучшего способа исключить его с самого начала, как затеяв новые порядки и уязвив их самолюбие. Изменения можно было ввести позднее, а в том момент было необходимо завоевать их доверие.

Он прошел вдоль шеренги своих новых подчиненных в сопровождении Боденшатца и самого молодого пилота полка, который, по традиции, был выбран, чтобы представлять своих товарищей. Лейтенант фон Ведель нервничал и приготовленную заранее речь произнес путано, так что среди пилотов послышался недовольный шепот. Затем вперед вышел Боденшатц и вручил Герингу полковую культовую трость, которую вырезал из терновника искусный мастер-баварец и подарил Рихтгофену. Она была в аэроплане в день его гибели, и ее сбросили над штабом эскадрильи британцы. Потом ее передали Рейнхардту. Геринг принял ее и некоторое время бережно держал, как бы взвешивая, в руках, словно это был символ королевской власти. Помолчав, он обратил на пилотов пронизывающий взгляд своих синих глаз, подождал, пока воцарится тишина, и произнес следующие слова: