Геринг, брат Геринга. Незамеченная история праведника - [70]
После всей боли и обиды, которую Альберт причинил ей, мать Элизабет, Мила, видимо, все еще сохраняла уважение и, возможно, любовь к Альберту. “Я хочу сказать еще одну вещь, – добавляет Элизабет. – Я не знаю, что произошло между ними и как долго моя мама решалась порвать со всем этим, но… [моя мать и бабушка] никогда, даже потом, не сказали ни слова против него, они всегда его защищали”.[257] По словам Элизабет, Альберт был единственным немцем, которого уважала ее чешская бабушка. Это уважение сохранилось, несмотря на развод, разрыв отношений и дистанцию во времени и пространстве.
Будучи абсолютно одиноким и все еще безработным, Альберт слонялся без дела до тех пор, пока его бывшая экономка, Брунгильда Зейвальдштеттер, не открыла перед ним двери. Солдатская вдова, она не была похожа на королеву красоты, но все-таки имела все те качества, которые Альберт обычно искал в женщинах, а именно была значительно моложе и полнее его. В последующие годы Брунгильда станет четвертой и последней женой Альберта.
Он обрел новое место жительства и новую женщину, но его продолжали третировать. “Американцы приходят, стучат в дверь и кричат: “Где Геринг?” – рассказывает Брунгильда Ленер-Фишер, дочь Брунгильды Зейвальдштеттер. – Квартира принадлежала моей матери, и она немедленно встала в дверях и сказала: “Что еще за Геринг? Моя фамилия Зейвальдштеттер. Здесь нет никаких Герингов”. Он был в спальне, прятался под кроватью, дрожал. Они хотели забрать его. Так это было”.[258]
На мели, еще и с семьей из двух человек, которых надо кормить, без каких-либо реальных перспектив на получение работы, Альберт, когда-то бывший миллионером и великим филантропом, теперь сам крайне нуждался в человеческой заботе. К счастью, еще оставались люди, для которых имя Геринг значило что-то хорошее. “Конечно, ему оказывали помощь те, кого он вытащил из лагерей, и евреи, которым он помог. Мы получали посылки с едой. Можно сказать, его как-то поддерживали. Иначе он бы не выжил”, – рассказывает Брунгильда Ленер-Фишер.[259] Одной из таких семей была семья Бенбассат.
Бенбассаты пригласили Альберта поехать вместе на отдых в Австрийские Альпы, чтобы покататься на лыжах и просто насладиться теплой дружеской компанией. Жак Бенбассат, их сын, был особенно избалован благорасположением и вниманием Альберта. Как Жак однажды поведал мне, “я близко узнал Альберта в Австрии, в Бад-Гаштайне и Инсбруке, во время нескольких отпусков, проведенных там вместе с моими родителями после войны. Каждый раз отец приглашал Альберта провести отпуск с нами, и мы были почти все время вместе. Я к нему привязался, потому что мне казалось, что, несмотря на мой юный возраст, ему нравилось со мной общаться”. Чем суровее к Альберту был мир взрослых, тем охотнее он забывал на время свои проблемы, чтобы получить немного удовольствия от компании юноши: “Мы обычно удобно устраивались в холле отеля, вместе пили кофе, только Альберт и я, и, признаться, мне в это время думать об истории было гораздо менее интересно, чем разглядывать проходящих через холл дам. К счастью, Альберт в очень большой мере разделял мой интерес, хотя вкусы наши не совпадали. Он явно предпочитал упитанных красавиц и однажды напугал меня заявлением: “Женщина не может быть слишком толстой!”[260]
Если Европа более не благоволила Альберту Герингу, видимо, анонимность, которую можно было обрести в Южной Америке, дала бы ему новый шанс. Несомненно, Южная Америка, известная как прибежище нацистов, должна была с готовностью принять брата одного из них. Такие мысли были в голове Альберта, когда в начале 1950-х он отправился в Аргентину.
Весть о грядущей поездке Альберта, как и следовало ожидать, через его сестер в Австрии быстро достигла его бывшей жены Милы, и в ее доме не смолкали разговоры о том, что, может быть, Альберт доедет и до Лимы. “В общем, мы ожидали, что он приедет сюда, в Лиму, и я была счастлива, что наконец-то увижу отца, – волнуясь, говорит Элизабет Геринг. – Но он не приехал. Он не приехал. Так и не связался с нами!”[261]
Альберт из Буэнос-Айреса никуда не выезжал, встречался со своим старым другом Яном Моравеком и другими бывшими коллегами. Он надеялся, что Ян и его друзья помогут ему найти место и наладить новую жизнь. Удалось ли Альберту начать строить новую жизнь или сходить хотя бы на одно собеседование с работодателем, неизвестно, но мы знаем, что в скором времени он пустился в долгий путь назад, в неспокойные воды Европы.
Некоторое время казалось, что эта перемена планов принесет ему выгоду. В 1955 году Альберту наконец крупно повезло: строительная компания в Мюнхене пригласила его занять постоянную вакансию инженера. Альберт обеими руками схватился за эту должность и вернулся в Мюнхен с Брунгильдой и ее дочерью. Внезапно он обнаружил, что делает то, что жаждал делать в течение десяти лет, – приносит пользу. От него зависели люди. Теперь имелся кто-то, кто обращал внимание, если он отсутствовал на работе по болезни или не явился вовремя. Он вернул себе чувство собственного достоинства. Но все это лишь до тех пор, пока кто-то не прочитал его фамилию.
