Геринг, брат Геринга. Незамеченная история праведника - [54]
Альберт также помог жене греческого управляющего “Шкоды” Михаила Копелианоса, которая, как свидетельствовал донос, высказывала “пренебрежительные” замечания о Гитлере во время “враждебного выпада” в бухарестском представительстве “Шкоды”.[182] В другой раз Копелианос и сам привлек к себе внимание СС, когда в его арийских документах не нашли свидетельств необходимого количества арийскости. Альберт снова оказался в нужном месте, чтобы исправить ситуацию. “Когда я узнал о происходящем, то нашел предлог и послал Копелианоса в Будапешт, а затем в Бухарест, где он работал до конца войны, и никто больше не доставлял ему неудобств”, – излагал Альберт в собственной защитной речи, когда после войны находился в чешском заключении.[183]
Как и Альберт, Вилем Машек, один из администраторов “Шкоды”, выбрал себе неподходящую жену, с той лишь разницей, что у этой кроме славянских были еще и еврейские корни. За такое “несоответствие” Машек не только лишился работы, но и был вынужден вместе с женой скрываться от гестапо. До того как гестапо смогло их отыскать, Альберт укрыл эту пару в Бухаресте до самого окончания войны. Иржи Кантор,[184] инженер “Шкоды” и венгерский еврей, из-за своей наследственности также столкнулся с опасностью потерять работу. Альберт “это предотвратил, переведя его в будапештское отделение нашей компании”.[185] Иржи оставался в Будапеште нетронутым до того момента, пока немецким перфекционистам не понадобился последний кусочек их бредовой мозаики и пока в будапештский отель “Мажестик” не прибыл главный перфекционист, оберштурмбаннфюрер СС Карл Адольф Эйхман – “архитектор холокоста”. Сидя именно там, он “оприходовал” последних оставшихся в Европе евреев. Однако Иржи повезло, и его отвезли в Бухенвальд, а не на верную смерть в Освенцим, как четыреста тысяч других венгерских евреев. В Бухенвальде ему пришлось лучше, чем многим, поскольку Альберт “Геринг посылал ему деньги и еду”.[186] Он занимает тринадцатую позицию в “списке тридцати четырех”.
Видя, как с беспощадной эффективностью нацистский конвейер отправляет на смерть сотни тысяч людей, и осознавая практически полное бессилие, Альберт в последние месяцы войны остро переживал свою беспомощность. Даже он, сумевший помочь стольким людям, начал уступать давлению обстоятельств и, возможно, казнить себя за неиспользованные возможности. Эльза Моравек де Вагнер вспоминает случай, когда Альберт расклеился прямо на глазах у ее матери: “Однажды он очень расчувствовался, когда говорил о страдании заключенных, особенно детей. Со слезами на глазах он рассказывал о жуткой участи людей, попавших в концлагеря”.[187] Подстегиваемый моментом, он стал смелее в своей подрывной деятельности, пытаясь, насколько это было в его силах, помешать нацистским планам полного уничтожения евреев Европы. Он начал вынашивать собственные планы – что-то вроде Великого побега 1943 года из лагеря Luft III.
Учитывая близость к производствам “Шкоды” в Пльзени и Праге (всего 60 км), местом самой амбициозной авантюры Альберта предстояло стать концлагерю в Терезиенштадте, так называемому “Парадиз-гетто”. Этот лагерь был известен тем, что в нем единственном побывал международный (швейцарский) Красный Крест, хотя весь визит представлял собой гигантский пропагандистский фарс. Без Красного Креста, не прикрытый фасадом мнимого приличия, легерь представлял собой всего лишь перенаселенный рассадник болезней, промежуточный пункт на пути в лагеря уничтожения. Здесь умерло тридцать три тысячи заключенных, а еще восемьдесят восемь тысяч были увезены в другие места, главным образом в Освенцим.
Как утверждает Жак Бенбассат, Альберт придумал взять с собой кортеж грузовиков и без объявления появиться в лагере, а затем под предлогом набора трудового отряда или просто с помощью своей фамилии забить грузовики как можно большим количеством заключенных. Достаточно примитивный и дерзкий план, однако, по словам Жака Бенбассата, он был успешно реализован: “Он сказал: “Я Альберт Геринг, компания “Шкода”. Мне нужна рабочая сила”, – и заполнил грузовики работниками. Начальник концлагеря согласился, потому что просил сам Альберт Геринг. Он отвез их в лес и выпустил. Так что этим он наверняка спас немало жизней!”[188]
Таким доверчивым – или, быть может, невероятно расчетливым – начальником, скорее всего, был последний комендант концлагеря Терезиенштадт Карл Рам. Ему было известно о приближении Красной армии, он боялся расправы и, как утверждают некоторые источники, постоянно откладывал выполнение приказов Генриха Гиммлера по уничтожению остатка заключенных в газовых камерах. Он был повешен 30 апреля 1947 года послевоенным правительством Чехословакии за преступления против человечества.
Таким было последнее вмешательство Альберта во время войны. Его дерзкое поведение начало ему аукаться.
В 10 вечера 23 августа 1944 года доктор Йозеф Харват проснулся от резкого звонка в дверь. Его охватили страх и паника, потому что такой звук в такой час мог означать лишь одно: визит гестапо. Они вернулись, чтобы меня забрать. “Я подошел к двери один, открыл и увидел там Альберта, разбитого, несчастного, уставшего. Он сказал: “Я в бегах!” – вспоминает Харват.
