Герцог-сердцеед - [21]

Она шагнула к нему – точнее, продефилировала – и принялась за пуговицы его рубашки. Чарлз смотрел на Викторию и думал, что если он сейчас се остановит, то второго шанса у него может просто не быть.

Проклятье! С каких это пор вопрос – заняться ли любовью с прекрасной женщиной? – стал вызывать у него сомнения?

Пока он раздумывал, Виктория успела снять с него рубашку. Она подняла голову, и Чарлз увидел, как ее глаза словно подернулись дымкой. Ее восхищение отозвалось новой вспышкой желания. Положив ладони ему на грудь, она провела ими до пояса брюк, слегка касаясь его ногтями.

Позабыв обо всем на свете, Чарлз притянул к себе Викторию и прижался к ее губам. Она обвила его шею руками и ответила на его поцелуй.

На кровати они очутились одновременно, причем Чарлз придавил ее своей тяжестью. Виктория была такой миниатюрной, что он испугался, не причинил ли ей боль, но она живо высвободилась из-под мужского тела и опрокинула Чарлза на спину.

– О боже, – прошептала она, когда они совместными усилиями освободили его от остатков одежды.

Интересно, с неожиданным восторгом подумал Чарлз, глядя на сидевшую в его ногах хрупкую соблазнительную женщину, она везде такая маленькая?

– Слишком большой для тебя? – хрипло спросил он.

– Надеюсь, нет. Презерватив? – помедлив, выдохнула Виктория.

– В пиджаке.

– Я мигом.

Виктория вернулась раньше, чем к нему успел вернуться здравый смысл. Но кого он пытается обмануть? Они оба уже упустили тот момент, когда еще можно было дать задний ход.

Вручив ему его бумажник, Виктория стояла рядом, не отрывая от него горящих глаз. Расстегнув застежку, она отшвырнула бюстгальтер, открывший небольшую, но безукоризненно округлую высокую грудь. Чарлзу сразу же захотелось попробовать ее на вкус. Следом за лифчиком последовали трусики, и когда на Виктории ничего, кроме чулок, не осталось, Чарлз снова убедился: она была совершенна.

И пусть только на одну ночь, но она полностью принадлежала ему! Он не стал возражать, когда Виктория оседлала его бедра, хотя чаще предпочитал проявлять инициативу сам. Ощутив прикосновение мягкой ткани, скользящей по его коже, Чарлз тотчас же захотел почувствовать, как ее ноги обовьются вокруг его тела, но не стал торопить события, как ни странно было ему сознавать, что не он соблазнил женщину, а она его.

Виктория наклонилась и прижалась к его губам. Нежность ее поцелуя, вкус вина и сладострастия вскружили ему голову. Чарлз почувствовал, что и он пьянеет. Пьянеет от ее ласк, от ее прикосновений, от ее близости…

Долго оставаться в стороне он не смог. Желание сжать ее в своих объятьях, ощутить нежность и гладкость ее кожи, довести Викторию до исступления и овладеть ею стало невыносимым. Он уступил и позволил сжигавшей его изнутри страсти одержать над собой верх. По лицу Виктории он понял, что она желает этого не меньше его.

А затем она задвигалась, и он с трудом удержался, чтобы одним ударом не прекратить эту мучительную пытку. С его губ сорвался глухой стон, и он весь отдался во власть охвативших его чувств, не отрывая взгляда от самого, быть может, эротичного зрелища в своей жизни.

На лице Виктории было написано наслаждение. Продолжая смотреть ему в глаза, она наклонилась, чтобы коснуться его губ, а затем уже она оказалась внизу, обхватив ногами его бедра.

Чарлз почти остановился, чтобы спросить, не причиняет ли он ей боли, но ее ноготки впились ему в спину, притягивая его ближе к себе, и это было все, что он хотел знать: они подошли друг другу, как перчатка к руке.

Теперь ему не о чем было думать.

Пришло время чувствовать.

Глава десятая

Виктория лежала и смотрела, как Чарлз спит. Типичное поведение мужчины: позанимался любовью – и спать… Его лицо казалось таким умиротворенным, таким… довольным. Впрочем, у нее, наверное, тоже.

Обычно первая близость с мужчиной оставляла у Виктории небольшой осадок, но с Чарлзом все было так естественно, что она не испытывала никакой неловкости.

Раньше Виктория считала, что по внешности мужчины нельзя судить, какой он любовник, но Чарлз полностью опроверг ее теорию. Его ласки вызвали в ней целую бурю чувств, в которых ей еще предстояло разобраться. Конечно, нельзя было не заметить, что у Чарлза богатый опыт, но, когда он смотрел или дотрагивался до нее, Виктории казалось, словно и у него такого еще не было.

Это открытие, возможно, вскружило бы ей голову, не считай она себя достаточно рассудительной. По крайней мере, теперь она знает, что женщины в нем находят. Второе открытие, которое сделала для себя Виктория, это восхитительное чувство, что впервые в жизни она ведет себя не так, как принято. И, самое главное, ей это нравится! Оказывается, быть плохой девочкой иногда очень даже приятно.

Конечно, очарование ночи может совсем исчезнуть в свете дня, тем более когда они окажутся в рабочей обстановке, но, пока этого не произошло, она ни за что не будет сожалеть о случившемся.

Виктория придвинулась к Чарлзу, словно пытаясь впитать в себя его тепло. Он вздохнул во сне и обнял ее своей рукой. Засыпать в его объятьях было ни с чем не сравнимое чувство. Улыбнувшись, Виктория закрыла глаза.