Герберт Гувер — великий гуманист и индивидуалист - [4]

В тот же день Гувер сообщил Пейджу, что принимает миссию. Ему должно принадлежать абсолютное и полное руководство Комиссией при совершенном невмешательстве официальных лиц. Он не будет брать никакой платы за свою работу, на этих же условиях будет приглашать главных менеджеров своего комитета — Комиссии помощи Бельгии (Comission for Relief in Belgium, CRB), но персонал среднего и низшего уровней будет получать заработную плату. (Кстати сказать, на всех последующих постах, на должностях министра торговли и президента США, Гувер перечислял полагающийся ему оклад в благотворительные фонды.) Разумеется, посол согласился, объявив от имени всех государственных чиновников, обязательство не вмешиваться в дела Комиссии.

22 октября у Гувера собрались его друзья и коллеги-американцы — бизнесмены и горные инженеры. Гувер изложил продуманный в ночные часы порядок действий. Необходимо создать слаженную структуру, способную собирать деньги и закупать продовольствие в разных точках мира, перевозить его и распределять. Открыть представительства Комиссии в Брюсселе, Роттердаме, Нью-Йорке, Лондоне. Сформировать общественную поддержку. Начать работать немедленно, голодающие не могут ждать.

Распределили обязанности, и участники совещания разъехались по местам.

Первый корабль, груженный зерном, пришел в Брюссель уже через неделю, второй в начале ноября привез в Роттердам из Канады 2300 тонн муки, риса и бобов. Деньги тоже стали притекать довольно быстро. За 4 года войны частные пожертвования составили 52 млн долларов. Гуверу удалось получить заем в 12 млн в американских банках, но было ясно, что затраты могут быть покрыты только государственными субсидиями. Средства бельгийского казначейства были предоставлены, однако этого было недостаточно. Львиную долю финансирования должны были, по мнению сотрудников CRB, выделить Англия и Франция. Уговорить правительства воюющих держав дать деньги чужому народу при бешено возросших собственных расходах?! Никто не мог и представить, как взяться за это дело, как подойти к нему. Никто, кроме Гувера.

Он решил начать с Англии. Британские власти имели тысячу возражений: продовольствие попадет к немцам, в транспортный поток проникнет германская разведка, корабли CRB затруднят военно-морские операции и т. д. Благодаря связям в английском истеблишменте Гувер получает аудиенцию у премьер-министра Асквита, образцового английского джентльмена. Премьер выказал полное сочувствие человеколюбивым устремлениям CRB, но посетовал на упрямство своих министров, с которыми, к величайшему нашему общему прискорбию, ничего поделать не может. Гувер сумел договориться о встрече с несколькими министрами, в том числе с весьма влиятельным министром финансов Ллойд-Джорджем, убедил их не чинить препятствий транспортам с продовольствием и выдать многоразовые визы сотрудникам CRB. Но деньги, деньги — как заставить англичан раскошелиться?..

Но еще труднее добиться согласия немцев. Деятельность CRB привлечет внимание к последствиям вторжения в маленькую нейтральную страну — к чему им это? Не говоря уже о безумстве шпиономании, которое поразило все страны. И в январе 1915 года Гувер направляется в Берлин.

Благодаря американскому послу Джерарду Гувер был принят рейхсканцлером Бетман-Гольвегом, тремя министрами и президентом рейхсбанка. Похоже, что Гувер загипнотизировал их, они просто смотрели ему в рот и исполняли все его желания. Германские власти не будут изымать будущий урожай на оккупированных территориях, предоставят свободу передвижения работникам CRB, предохранят суда CRB от атак германских кораблей, примут посланца-координатора Гувера. В паспорте Гувера появилась запись: «Не может быть задержан (остановлен) нигде ни при каких обстоятельствах».

Каким чудом удалось ему развернуть германскую политику во всем этом деле на 180 градусов, остается загадкой. Такой загадкой, что сенатор-республиканец Лодж обвинил Гувера «в сотрудничестве с врагами». Лодж угрожал провести сенатское расследование, и хотя оно ни чем бы не кончилось, потрепать нервы Гуверу и испортить имидж CRB вполне бы могло. Урезонить распалившегося сенатора удалось только видному республиканцу, экс-президенту Теодору Рузвельту. «Я держу его руки связанными», — сказал он обеспокоенному Гуверу, приехавшему из-за этой истории в Нью-Йорк позднее, в октябре.

Гувер вернулся из Берлина в Лондон, «увитый лаврами» покорителя «гуннов», и — куда пропала ледяная атмосфера, царившая на первой встрече с британскими министрами? Рассказ об увиденном в Бельгии (Гувер посетил и Бельгию) был выслушан с предельным вниманием. Затем Ллойд-Джордж взволнованным голосом сообщил, что правительство его величества решило выделять ежемесячно «фонду Гувера», то есть CRB, 1 млн фунтов стерлингов (4,8 млн долларов). Гувер искренне благодарил, честно сказал, что не ожидал такого успеха, и услышал в ответ: «You deserved this succes» («Вы заслужили этот успех»).

После берлинских и лондонских побед поездка в Париж выглядела прогулкой, ведь в поддержке нуждались 3 млн жителей французских территорий, оккупированных немецкими войсками. Министр иностранных дел Франции Делькассе помялся один день, а наутро президент крупного парижского банка Хомберг сообщил Гуверу, что ему будет переводиться 3 млн долларов ежемесячно.