Георгий Скорина - [120]

И Георгий быстро сбежал по лестнице в друкарню.

– Друзья мои! – позвал он рабочих, толпившихся в углу около стопок готовых книг. – Вы свободны. Я закрываю друкарню…

Рабочие удивленно повернулись к нему, и тут Георгий увидел двух чужих. Одного из них он сразу узнал. Это был книгопродавец Зденек, а второй?.. Георгий удивленно вскрикнул. Второй был тот самый приезжий из Вильны, с которым он встретился в день святого Вацлава на улице.

– Этот пан, – объяснял книгопродавец, поклонившись Георгию, – однажды скупил у меня всю вашу Псалтырь. Теперь он забрал и прочие ваши книги. Он пожелал увидеть пана доктора, и я привел его к вашей милости.

– Так вот он каков – доктор Францишек из Полоцка, – весело сказал приезжий. – Кажись, мы уже однажды видались.

Георгий крепко пожал его руку.

– Давно я хотел повидать вас, – продолжал приезжий, – да все разъезды мешали. Таковы наши торговые дела. А все же нашел-таки земляка.

– Кто вы? – спросил Георгий, охваченный волнением.

– Виленчанин я. Роду белорусского и православной веры, а зовусь Богданом, Онковым сыном. Радец места Виленского.

Богдан улыбнулся доброй, немного хитроватой улыбкой.

– А пришел-то я, кажись, вовремя. Гляди, на день опоздал и поцеловал бы в пробой, да и назад домой… Так, что ли?

– Да, – тихо ответил Георгий, – друкарню я закрываю…

– Ну, это не к спеху, – возразил Богдан. – Да, что ж мы стали на пороге? Али я не гость у тебя? – И Богдан, словно он тут был хозяином, сам увел Георгия по лестнице наверх.

Наблюдавший эту сцену Стефан весело подмигнул рабочим и засмеялся.

– А ну, братья, за дело! – крикнул старый друкарь и, взобравшись на свой высокий табурет, негромко запел.

Глава VI

Два следующих года прошли, как один день. Пока заканчивалась одна книга, другая, заблаговременно набранная, ждала очереди. Скорина жил замкнуто, мало общаясь с внешним миром. Только Вацлав по-прежнему навещал его, хотя и не так часто, как прежде. Другой его друг, профессор Корнелий Вшегрд, был прикован к постели длительной и тяжелой болезнью. Но теперь, поглощенный работой, Георгий не ощущал одиночества. Он стремился закончить печатание Библии как можно скорее.

Обстоятельства складывались благоприятно, и нужно было ими воспользоваться. Богдан Онкович не только уплатил сполна за закупленные книги, но и передал Георгию значительную сумму на расходы по следующим изданиям.

С тех пор на книгах, отпечатанных в типографии Скорины, появилась надпись: «Издано на средства Богдана, Онкова сына, радца Виленского». Заслуга щедрого белорусского купца была увековечена в памяти потомства. Редкие часы отдыха Георгий проводил в беседах с Богданом, радуясь возможности говорить на родном языке.

Богдан рассказывал о событиях, происшедших на Руси, о жизни в Литве и особенно подробно и горячо о виленском православном братстве.

– Верил и я когда-то, что братства станут великой силой… – заметил Георгий, охваченный чувством обиды, возникавшим в нем всегда при упоминании о родине. – Вот в Полоцке предлагал я братству друкарню открыть, так не о том их думы сейчас… Попы пьянствуют, блуд творят, с прихожан деньги выжимают…

Георгий, словно споря с самим собой, говорил сердито, раздраженно. Он уже знал, что полоцкое братство, прогнав пьяницу попа Иннокентия, снова стало крепнуть, однако не хотел признать этого, еще не изжив чувства горькой обиды и разочарования, испытанного тогда в Полоцке.

Богдан пристально посмотрел на Георгия и уклончиво ответил:

– Не в попах дело сейчас. Мещане наши далеко опять бывать стали. В Новгороде, в самой Москве. А недавно посадские люди из Пскова книги прислали нам.

– Какие книги? – живо заинтересовался Георгий.

Богдан ждал этого вопроса.

– Рукописные книги, – ответил он словно нехотя. – Теперь о своей друкарне думаем. Да тебя добрым словом вспоминаем. Ехал бы к нам…

Георгию было радостно услышать эти слова.

– А дадут ли мне на Литве работать? – спросил он, хотя про себя подумал другое: «Правда ли, что ждут меня?» – и тут же, словно оправдываясь, добавил: – Разве не пытался я начать в Полоцке… Так ведь один я, один…

– Неверно судишь, брат! – почти сердито возразил Богдан. – Был один, а теперь с тобой книги твои, а за ними друзья да защитники. Нет, не один ты. Ждем тебя и надежды не теряем. Книги твои у нас из рук вырывают.

Беседы с Богданом вывели Георгия из того замкнутого мира, в котором он жил здесь, в Праге. Мечта о возвращении на родину не покидала его, но он не представлял себе, как сможет она осуществиться. Теперь родина сама пришла к нему в образе виленского купца. Возвращение казалось возможным, близким. Так, значит, соотечественники нуждаются в нем, ждут его!

Когда Богдан пришел прощаться, он расцеловался с Георгием и сказал взволнованно:

– Трудись спокойно, земляк, и помни: мы тебе всегда поможем. А решишь вернуться, приезжай в Вильну, как в отчий дом…

* * *

К концу 1519 года были отпечатаны книги Судей, Юдифи, Эсфири, Иеремии, Даниила и Пятикнижие. Пятикнижие было первой книгой Ветхого Завета, и Георгий хотел его издать особенно торжественно и красиво. На титульном листе большими красными литерами в черной рамке было напечатано заглавие: «Библия Русска, выложена доктором в лекарских науках Францишком, сыном Скорининым, из славного града Полоцка, Богу ко чести и людям посполитым к доброму научению».