Георгий Конисский - [38]

¹⁵⁹

Раздел 6. ОТКУДА И КАК ВЫВОДЯТСЯ ФОРМЫ?

В этом месте кстати спросить, откуда берутся формы, если видим, что возникают разные вещи. Откуда тот новый огонь, когда что-то зажигается, откуда форма дерева, когда вырастает новое? О материи же установлено, что она такая, какой была в старом, переходит в новое тело, а не рождается и не уничтожается. О форме же нельзя сказать то же самое, ибо если и материя, и форма такие же и в огне, какие были в полене, во всяком случае, если полено не изменилось в огне, не было ни разрушения, ни рождения, и полено, и огонь — одно и то же, то чем, спрашиваю, они отличаются?…Необходимо сказать, что и гибнут, и рождаются новые формы, однако [показать], откуда они берутся, — в этом задача данного раздела. И признаюсь, что эта первая неизвестность природы напускает тумана в глаза философов.

То, что формы выводятся из чего-то, а не из ничего, кажется несомненным; ибо формы вообще рождаются, а не продуцируются. Однако только что мы показали, что не рождается ничто, кроме формы человеческого тела, рождающейся при рождении человека. Учат также, что формы не кроются в материи, мы же видим, что продуцируются новые. Анаксагор и его последователи утверждали, что все формы тайно скрыты в отдельных вещах и упорядочивает их сила порождающей причины из нагроможденной случайной кучи, и они, упорядоченные, возбуждаются и выводятся, составленные в определенный ряд, на свет. Это невероятно, как мы показали раньше; ибо, кто, будучи в здравом уме, скажет, что пожар,

¹⁶⁰

уничтоживший город, не рожден заново, а таился в балках строений, и, когда приблизились факелы, он будто бы вырвался на свет; или жабы, черви и другие гадкие твари, рождаемые трупом человека, были в его теле, когда он жил? Мысль же Платона — странная сказка: он учит, что формы из идей ее самой (материи), будто из источников, вливаются в материю как в хранилище. Ничто не выливается из ничего, разве пустые грезы, какие суть идеи Платона — мы показали это в логике (кн. 1, трактат 1, диспут 1, раздел 1).

Рассмотрим мысль самого Аристотеля. Он учит, что формы существуют до начала самой вещи, а не до ее действия, иначе ничто бы не рождалось, вообще бы не существовало, и природа могла бы творить; удерживаются формы в материи ее качеством, или способностью, и силой естественных причин, возбуждаются ее потенцией и будто из лона приводятся в действие и в совершенство. Чтобы разъяснить эту мысль, сначала необходимо выяснить, что значит быть качеством, или способностью, потом — как способностью, или качеством, вещи приводятся в действие. Итак, под способностью философы понимают тут или возможность нечто продуцировать, или давать материю для продуцирования и принимать продуцированное; по первому способу имеет способность или потенцию огонь для рождения другого огня и скульптор для создания статуи; по второму — полено, пригодная материя для продуцирования из себя огня, и серебро, из которого можно сделать статую. Значит, быть качеством, или способностью чего-то, понимается двояко: во-первых, оно может быть выведено из чего-то как из порождающей причины; во-вторых, можно из чего-то возникать как из соответствующей материи и быть в нее принятым. Когда Аристотель говорит, что формы перед своим продуцированием имеются в материи как способность, то надо понимать — по второму способу, т. е. могут быть продуцированы из материи и в ней храниться; при первом способе формы являются качеством, или способностью побуждающей причины. Здесь в обоих случаях нужно понимать естественную способность, т. е. заложенную в вещах природой […]

Слушая Аристотеля и всех других, согласных с ним, я кое-что понимаю из их толкований, однако не вижу вообще изложения вопроса и ничего, что я хотел бы знать, не постигаю […] Ибо, когда говорят, что формы не выводятся из ничего, то в этом убеждает и сам разум: если же учат, что формы выводятся из материи, то поступают правильно, однако, обучая этому, очень мало раскрывают, поскольку быть выведенным из материи — не что иное, как продуцировать форму вне материи и после этого присоединять ее к ней, но это происходит внутри самой материи. С этим я легко соглашаюсь, однако вопрос этим не исчерпывается. Я спрашиваю: в материи форма возникает тоже из ничего? Ведь одно — быть в материи, а другое — возникать из самой материи так, что сама материя или какая-то ее часть превращается в форму. Как тут мучаются интерпретаторы Аристотеля, можно видеть из их сочинений […]

¹⁶²

Я говорю, что не могу придумать ничего правдоподобного о происхождении форм, и это признание следует считать выводом. Или необходимо, чтобы я это сказал для всех публично?

Диспут второй

ВНУТРЕННИЙ ПРИНЦИП ДЕЙСТВИЯ ЕСТЕСТВЕННОГО ТЕЛА, Т. Е. ПРИРОДА

Известно, что необходимо действовать, и потому Аристотель, после того как сказал о принципах существования естественных тел, сразу говорит о принципах естественных движений, т. е. о природе и причинах. […] Здесь мы будем говорить о природе, являющейся внутренним принципом действия и будто домом для вещей, а именно: она обусловливает внутренние движения вещи и есть не что иное, как материя и форма, — это будет видно из сказанного ниже.