Георгиевские кавалеры под Андреевским флагом - [218]

Располагая вполне определенным предписанием уничтожить турецкую эскадру, обнаруженную в Синопе, вице-адмирал Нахимов к 17 ноября располагал 6 линейными кораблями и 2 фрегатами. Правда, он не получил ни одного парохода, но опасность появления крупных турецких или тем паче англо-французских сил требовала поторопиться и воспользоваться своим превосходством при первом удобном случае.

Следовало до предела уменьшить время сближения эскадры с неприятелем, чтобы сократить потери. Для этого Нахимов намеревался атаковать двумя колоннами центр неприятельской боевой линии. Так практиковалось на учениях Черноморского флота летом 1853 года, когда корабли двумя колоннами, с фрегатами позади, «атаковывали» Севастополь. Намереваясь уничтожить противника, вице-адмирал предполагал из колонн одновременно развернуть веером все корабли и поставить их на шпринге в 300–400 метрах от вражеской боевой линии, на расстоянии эффективного огня всех калибров орудий, в том числе и наиболее мощных, еще не опробованных в бою бомбических пушек.

Бомбические пушки, предназначенные для стрельбы не только ядрами, но и разрывными снарядами (бомбами), составляли значительную часть артиллерии русских кораблей, особенно трехдечных. В Российском флоте подобные орудия, единороги, появились еще в XVIII веке, значительно раньше, чем в других флотах. 68-фунтовые пушки Черноморский флот получил вместе с заказанными в Англии пароходами; затем на отечественных заводах было налажено производство своих аналогичных орудий. По инициативе В. А. Корнилова они с 40-х годов вошли в состав вооружения нижних деков новых линейных кораблей. Наряду с ними на вооружении сохранялись и единороги. В Синопском сражении орудиям, стреляющим разрывными снарядами, предстояло пройти первую массовую проверку.

Большинство артиллерии русских кораблей составляли 36-фунтовые пушки и пушкокаронады; первые предназначались для стрельбы на дальние дистанции, и их устанавливали на нижних палубах, а пушкокаронады, более короткие и легкие, стояли на второй, третьей палубах линейных кораблей и предназначались для ближнего боя. На ближней дистанции эффективны были и 24-фунтовые, и меньшего калибра пушки, стоявшие на открытых палубах.

Бортовой залп 6 российских линейных кораблей из 312 пушек весил 5627 кг против 2706 кг из 262 корабельных и береговых турецких орудий. Еще большее превосходство наблюдалось в тяжелой артиллерии: 44 бомбических и 206 36-фунтовых пушек против 5 бомбических на берегу и «Таифе» и 80 32-фунтовых 3 фрегатов и корвета Осман-паши. Англичане признавали превосходство русских 36-фунтовых пушек над британскими 30-фунтовыми. Пушки этих калибров могли разрушать корпуса кораблей; меньшие годились преимущественно для стрельбы по рангоуту, такелажу и уничтожения экипажей на открытых палубах.

Русская артиллерия располагала всеми привычными на тот период времени видами боеприпасов: бомбами, гранатами, картечью, брандскугелями, ядрами; эти снаряды были использованы на разных этапах сражения.

Русские моряки, работавшие у орудий, в большинстве обслуживали и паруса, отдавая этому делу больше времени благодаря продолжительным плаваниям; артиллерийские учения были значительно реже парусных и носили вынужденно более условный характер. Важнейшим критерием при обучении являлась быстрота заряжания и пальбы; меткостью занимались меньше. Примитивные прицелы даже при небольшой качке давали разнообразные результаты. Об этом говорят, в частности, учения Черноморского флота в октябре 1852 года, когда корабли и фрегаты стреляли в мишень (щит длиной 6 и высотой 4 метра), за которой возвышался вал длиной 30 и высотой 10 метров: даже в вал не попали 40 из 84 ядер с «Ростислава» (47 процентов), 32 из 124 ядер с «Парижа» (26 процентов), 5 из 52 с «Кулевчи» (10 процентов), 40 из 132 с «Кагула» (30 процентов); стрельба производилась с 800–600 метров. На меньших дистанциях, до 500–600 метров, несовершенство наводки не играло, как считали, большой роли. Избранная Нахимовым дистанция обещала высокую эффективность всех видов орудий и снарядов.

В 10 часов утра 17 ноября на борту флагманского корабля «Императрица Мария» П. С. Нахимов собрал на совет младшего флагмана и командиров кораблей, которые получили диспозицию и приказ на сражение. Приказ Нахимова гласил:

«Располагая при первом удобном случае атаковать неприятеля, стоящего в Синопе, в числе 7 фрегатов, 2 корветов, 1 шлюпа, 2 пароходов и 2 транспортов, я составил диспозицию для атаки их и прошу командиров стать по оной на якорь и иметь в виду следующее:

1. При входе на рейд бросать лоты, ибо может случиться, что неприятель перейдет на мелководие, и тогда стать на возможном близком от него расстоянии, но на глубине не менее 10 сажен.

2. Иметь шпринги на оба якоря и, если при нападении на неприятеля будет ветер N, самый благоприятный, тогда, вытравив цепи 60 сажен, иметь столько же и шпрингу, предварительно заложенного на битенге. Идя же на фордевинд при ветре О или ONO, во избежание бросания якоря, с кормы становиться также на шпринг, имея его 30 сажен, и когда цепь, вытравленная до 60 сажен, дернет, то вытравить еще 10 сажен; в этом случае цепь ослабнет, а корабли будут стоять кормою к ветру на кабельтове. Вообще со шпрингом быть крайне осмотрительными, ибо он часто остается недействительным от малейшего невнимания и промедления времени.