Геополитика мирового порядка - [138]
«Человек, – утверждает Э. Ренан, – не является рабом ни своей расы, ни своего языка, ни своей религии, ни курса течения рек, ни направления цепей гор. Большое объединение людей, здравых умом и горячим сердцем, созданное моральным сознанием, называется нацией. В силу того, что это моральное сознание подтверждает свою силу жертвами, которых требует отказ от индивида в пользу сообщества, оно является легитимным и имеет право на существование. Если сомнения возникают на ее границах, проконсультируйтесь у спорящих между собой населений»[418].
Как видим, во французской концепции нации принадлежность к ней является добровольной, является результатом выбора (избирательная, или элективная концепция). И если различие в культуре находится в сердцевине национальной идентичности, то эта культура является не чем-то данным от рождения, а приобретенным историческим наследием.
Справедливости ради, нужно сказать, что избирательная (элективная) концепция нации присуща не только французской традиции. Она присуща и американской, например, традиции. То же самое относится и к «немецкой» концепции нации: элементы ее встречаются и в XIX в., и позднее во многих движениях и идеологиях националистического толка. Так, в той же Франции национализм Аксьон франсэз, который исповедовал М. Баррес[419], а потом Ш. Моррас[420], основывается на фундаменте, аналогичном немецкому пониманию нации. Различие заключается лишь в том, что Ш. Моррас делал акцент на католицизм как конститутивный элемент французской нации в прошлом и настоящем, а М. Баррес рассматривал национализм как «принятие детерминизма»[421].
Нельзя сказать, что идеи М. Барреса или Ш. Морраса остались в прошлом. В настоящее время именно на основе этнокультурной и эксклюзивной концепции основывается понимание нации лидером крайне правой партии во Франции – Национального фронта – Марин Ле Пен, продолжившей дело своего отца.
Следует подчеркнуть одно очень важное положение. Определить нацию – это всегда означает определение и легитимацию эффективного или требуемого существования государства-нации. Добавим: рассуждения о природе нации являются, по сути, политическими проектами, нацеленными на легитимацию и признание проектов политической организации, существующей или требуемой (сепаратисты, юнионисты[422] или ирредентисты[423]).
4.2. Основания национализма
А. Воображаемое сообщество. Рассмотренные нами два подхода не позволяют в полной мере осмыслить феномен нации. Ибо нация, говоря словами Бенедикта Андерсона, представляет собой «воображаемое сообщество». Важным является не то, что существует некое объективное сообщество крови, расы, языка или общего стремления жить совместно, а то, что, как подчеркивал М. Вебер, существует субъективная вера в сообщество крови, расы, языка или культуры. При этом вовсе не важно, является ли эта субъективная вера обоснованной или нет. Важно только то, что существует убеждение в общей принадлежности[424].
Оба указанных нами подхода к интерпретации нации, представляющие ее как стихийно возникающий и вневременной фактор, затрудняют понимание сущности этого феномена. Оба подхода являются, по своей сути, мифологическими. Они, опираясь на прошлое, пытаются осветить настоящее, придавая природе самой нации политически инструментальный характер.
Идея о том, что нации суть политические, а не только этнические, сообщества восходит к Жан-Жаку Руссо – философу, в котором многие усматривают «прародителя» современного национализма. Руссо специально не касался ни национального вопроса, ни самого феномена национализма, однако его размышления о суверенитете народа, – и особенно идея «общей воли» (или общественного блага), – собственно, и посеяли те семена, из которых потом взросли националистические доктрины Французской революции 1789 г. Выдвинув идею о том, что правление должно основываться на общей воле, Руссо, тем самым, в сущности, отказал в праве на существование как монархии, так и всяческим аристократическим правлениям. В годы Французской революции этот принцип радикальной демократии нашел свое отражение в той идее, что все французы суть «граждане» со своими неотъемлемыми правами и свободами, а не просто «подданные» короны; суверенитет, таким образом, исходит от народа. Французская революция утвердила этот новый вид национализма с его идеалами свободы, равенства и братства, а также теорией нации, над которой нет иной власти, нежели она сама.
Нужно сказать, что французская концепция нации не прижилась по-настоящему нигде, кроме Америки. Это неудивительно – ведь Америка вначале стихийно, затем осознанно, а с 1965 г. целенаправленно выстраивалась именно как этнический конгломерат. Но и там сегодня, как пишет в своей работе российский исследователь А. Н. Севастьянов, всем очевиден крах идеологии и политики расово-этнического всесмешения – «плавильного котла» (melting pot). И вместо того в моду входит мультикультурная концепция Америки как «миски с салатом» (salad bowl), в которой сосуществуют многие инградиенты, не смешиваясь при этом.
В абсолютном большинстве стран, как утверждает А. Н. Севастьянов, нации создавались не в ходе скоротечного политического момента, как во Франции, и не в результате хаотического заселения эмигрантами всех мастей, как в Америке, а естественным путем длительного развития того или иного этноса. К таким странам относятся Китай, Германия, Россия и многие другие
