Геополитика мирового порядка - [12]

Подобно этой средиземноморской модели, в новейшее время в увеличенном планетарном масштабе то же самое происходит с Атлантическим океаном, оба берега которого – американский и европейский – являются ареалом наиболее развитой в технологическом и экономическом смыслах западной цивилизации.

«Срединный океан» становится в такой перспективе, не разъединяющим, но объединяющим фактором, «внутренним морем» (mare internum). Таким образом, Спайкменом намечается особая геополитическая реальность, которую можно назвать условно «атлантическим континентом», в центре которого, как озеро в сухопутном регионе, располагается Атлантический океан. Этот теоретический «континент», «новая Атлантида» связан общностью культуры западноевропейского происхождения, идеологией либерал-капитализма и демократии, единством политической, этической и технологической судьбы.

Н. Спайкмен особенно настаивал на роли интеллектуального фактора в этом «атлантическом континенте». Западная Европа и пояс Восточного побережья Северной Америки (особенно Нью-Йорк) становятся своеобразным мозгом нового «атлантического сообщества». Нервным центром и силовым механизмом являются США и их торговый и военно-промышленный комплекс. Европа оказывается мыслительным придатком США, чьи геополитические интересы и стратегическая линия становятся единственными и главенствующими для всех держав Запада. Такая постановка вопроса предполагала и определенные политические последствия: постоянно должна сокращаться и политическая суверенность европейских государств, а власть переходить к особой инстанции, объединяющей представителей всех «атлантических» пространств и подчиненной приоритетному главенству США.

Н. Спайкмен предвосхитил важнейшие политические процессы – создание Североатлантического союза (НАТО), уменьшение суверенности европейских держав в послевоенном мире, планетарную гегемонию США и т. д. Его по праву считают «отцом атлантизма» и архитектором американской геополитики XX столетия.

1.3. Становление французской школы геополитики

Значительный вклад в развитие геополитических представлений во Франции связан с именем Видаль де ла Блаша (1845 – 1918). Историк по образованию, он стал профессиональным географом, основателем географической школы. Обращает на себя внимание тот факт, что Видаль де ла Блаш отказался от геополитического (немецкого) детерминизма. Он определяет человека в качестве «географического фактора» такого же порядка, как и природа. Будучи наделенным инициативой, человек, по Видаль де ла Блашу, является в большей мере актером, чем зрителем.

В 1903 г. увидела свет книга Видаль де ла Блаша «Географическая картина Франции», которая имела значительный успех и знаменовала собой появление школы географов Франции. Постоянное обращение автора к геологии, молодой и популярной тогда науке, вызывало одобрение современников и придавало в их глазах географии научный характер. В этой книге Видаль де ла Блаш обращается к теории почвы, столь важной для немецких геополитиков:

«Отношения между почвой и человеком во Франции отмечены оригинальным характером древности, непрерывности… В нашей стране часто можно наблюдать, что люди живут в одних и тех же местах с незапамятных времен. Источники, кальциевые скалы изначально привлекали людей как удобные места для проживания и защиты. У нас человек – верный ученик почвы. Изучение почвы поможет выяснить характер, нравы, предпочтения населения. Изучение земли поможет нам понять характер, нравы и устремления жителей. Для того чтобы получить точные результаты, это изучение должно быть обоснованным, т. е. учитывать в отношении аспект современного состояния земли с учетом ее состава и геологического прошлого»[42].

Критика чрезмерного возвеличивания пространственного фактора у Ратцеля привела Видаль де ла Блаша к выработке особой геополитической концепции – «поссибилизм» (от фр. слова «possible» – «возможный»). Согласно этой концепции, политическая история имеет два аспекта – пространственный (географический) и временной (исторический). Географический фактор отражен в окружающей среде, исторический – в самом человеке (носителе инициативы).

Видаль де ла Блаш был убежден, что ошибка немецких «политических географов» заключалась в том, что они считали рельеф детерминирующим фактором политической истории государств. Тем самым, по его мнению, принижался фактор человеческой свободы и историчности. Сам же он предлагает рассматривать географическое пространственное положение как «потенциальность», «возможность», которая может актуализироваться и стать действительным политическим фактором, а может и не актуализироваться. Это во многом зависит от субъективного фактора – от человека, данное пространство населяющего. «Любое пространство (долина, гора, река…; сельская местность, город…) содержит в себе множество виртуальностей (так, например, река может быть границей, путем сообщения илиместом торговли…); только человек, – утверждал Видаль де ла Блаш, – может материализовать некоторые из этих возможностей. Географическое бытие местности отнюдь не предопределено природой раз и навсегда…Оно является производным от деятельности человека и придает единство материалам, которые сами по себе такого единства не имеют»