Геологи идут на Север - [50]

Мы осторожно обходим глубокие — до двух — трех метров — узкие канавы, промытые во льду. По ним бежит чистая холодная вода. Я по опыту знаю, как они опасны.

Вскоре мы подъезжаем к юрте. Нас приветливо встречает семейство Степана Тарабыкина, жителя поселка Кыгыл-Балыхтах. По соседству с юртой ставим палатку.

На следующий день, забрав продукты на восемь дней, отправляемся пешком к Буордахскому массиву. Выходим на устье реки Буордах. Идти тяжело, вся долина завалена огромными валунами гранита. Пенистая река стремительно мчится между валунами, вливаясь светлой полосой в Мому.

Впереди заманчиво белеют недоступные вершины массива Буордах, самого высокого из всех, какие я встречал на Колыме. В гранитах нам искать нечего, но мы хотим добраться до ледников. Огромный длинный ледник спускается с самого высокого пика. Сомнений нет, это современные ледники; я так и записываю в своем полевом журнале, засекая их азимут.

Очевидно, в нашей науке сказалось влияние взглядов таких научных авторитетов, как Черский и метеоролог Воейков. Они считали что север Сибири вообще не знал оледенения в ледниковый период. Здесь Черский впадал в крайность. В советскую эпоху В. А. Обручев доказал наличие в Сибири многочисленных следов былого оледенения. Теперь при работе мы постоянно встречаем следы оледенения. Сейчас уже бесспорно доказано, что оледенение было и в Сибири, правда, менее значительное, чем в Европе.

Почему же не быть и современному оледенению?

На этот раз нам не удалось дойти до ледников и доказать их существование, но последующие работы полевой партии Ивана Исакова в 1940 году и других исследователей обнаружили ледники в Буордахском массиве. Это второе по величине оледенение на Северо-Востоке нашей страны — современное оледенение, с преобладанием больших долинных ледников с общей площадью более ста квадратных километров. Аэрофотосъемка подтвердила наличие ледников, и один из них — маленький висячий ледничок в два квадратных километра был назван в честь нас, впервые его увидевших. В этом же массиве оказалась самая высокая точка хребта Черского. Это гора Победа — три тысячи сто сорок семь метров. Продолжавшая наши работы поисковая партия Василия Зимина обнаружила в бассейне реки Момы среди покровов лавы хорошо сохранившийся молодой потухший шлаковый вулкан, изученный и описанный А. П. Банковским. Этот вулкан понимается в виде правильно усеченного конуса на сто восемьдесят метров над уровнем русла реки, его кратер шириной до ста двадцати метров превратился в озеро, на поверхности которого нередко плавают куски пемзы. Видимо, глубокие четвертичные разломы иногда сопровождались вулканическими явлениями.

* * *

Середина августа. Мы приближаемся к центру поселка, Кыгыл-Балыхтах (Красная рыба), названного так из-за красной рыбы, которой так много в ближайших озерах. Одиннадцать юрт селения на сорок километров растянулись по реке Моме. Мы двигаемся от юрты к юрте. Наш Шарик здесь отличается: на удивление охотников, он почти каждый день ловит по два — три глухаря, наивно прячущихся в густой траве. Это значительно разнообразит наш стол.

В центре поселка — фактория, сельсовет и школа-интернат. Якуты здесь живут давно, не менее двух столетий. Путешественник Гаврила Сарычев, проезжая в 1786 году через Кыгыл-Балыхтах, брал здесь проводника. Через поселок издавна шли вьючные купеческие и казенные караваны с провиантом и припасами из Якутска в Верхне-Колымск.

В сельсовете мне передают письмо от моего поисковика Кости Ермолаева. Он пишет, что простыл, покрылся чирьями, не мог дальше работать и вернулся с отрядом на базу экспедиции. Нам приходится заканчивать его работу, чтобы сомкнуть свои съемки с соседней партией нашей экспедиции. Поисковые данные, полученные за лето, нас не радуют.

Скоро выпадет снег. В нашем распоряжении остается дней двадцать. Подсчитав свои продукты, решаем сделать два маршрута: один в бассейн реки Неры, а второй — по реке Ерикиту, большому левому притоку Момы. Находим старика-проводника Егора Тарабыкина, знающего дорогу на Неру. Двое суток он набивает себе цену, не соглашаясь идти с нами. Получив чай, сахар, муку, которых у нас в обрез, он, наконец, соглашается.

Двадцатого августа мы выходим из центра поселка, ночуем на ключе Компания, названном так, по словам Егора, потому, что здесь ночевали караваны компании купцов, перевозивших товары из Якутска.

Мика со Слепцовым и Сергеевым на двух лошадях отправляются вниз по неприветливой, бесснежной, сплошь заваленной галечником долине реки Ерикита.

— Дойдешь до Кыгыл-Хая — Красной горы, где, по сведениям якута Тыллара, имеется слюда. Проверь на месте и назад, — говорю я Мике. — И помни: продуктов у вас на десять дней! Не зарывайся!

— Ничего, прокормимся, — самоуверенно отвечает Мика, похлопывая по винчестеру, безвозвратно перешедшему в его владение.

Я с Егоровым и Тарабыкиным направляюсь к Улахан-Чистаю. Переночевав на границе леса, мы рано утром по чуть заметной тропе двигаемся к водоразделу. Вдруг идущий впереди нас проводник растерянно останавливается и круто поворачивает влево. Я с удивлением смотрю на него.