Геологи идут на Север - [33]

— Бей влево!

Мы с удвоенной силой бьем веслами, направляем нос кунгаса по струе и мчимся вдоль скалы, отброшенные упругой волной.

— Смотрите! Смотрите! Кунгас на камне!

Быстро приближаемся к потерпевшим аварию. На борту затопленного, как бы накинутого на валун кунгаса, лежат вровень с бушующей водой люди и, как безумные, кричат:

— Держи влево! Держи вправо!

В середине я вижу жалко улыбающуюся толстую Васильевну, цепляющуюся за борт.

Всего лишь в метре проскакиваем мы мимо кричащих и беспомощных людей.

— Чуть не разбились, — облегченно вздыхает Мика. — Как вы думаете, спасет их наша аварийная команда?

— Если на них до этого не налетят такие пловцы, как мы, и не утопят, — мрачно отзывается Егоров.

Мы проплываем мимо еще нескольких сидящих на камнях кунгасов.

— Ну, товарищи, приготовься! Степановский порог…

Кунгас начинает крутить. Мы упорно работаем веслами и держим нос по струе. Впереди нас плывет кунгас.

«Не столкнуться бы», — лихорадочно думаю я и направляю кунгас ближе к берегу. Встречная волна обдает нас брызгами с головы до ног.

…Перед носом мелькает что-то большое, черное. Раздается треск, резкий толчок. Но мы мчимся дальше.

— Стукнулись, наверное, о камень? — выглянув, спрашивает бледная Наташа.

— Ничего, все благополучно, сидите пока…

Последний, самый длинный перекат мне кажется бесконечным. Река, изгибаясь, как желтая змея, мчится вся в пене, среди огромных разбросанных в шахматном порядке валунов. На выходе из порога торчит, как жук на булавке, налетевший на чуть прикрытый водой валун кунгас. Его захлестывает вода…

Сильный удар веслом по боку сбивает меня с ног, и я лечу вниз головой в бушующую реку. Мимо меня мелькает белый борт кунгаса. Инстинктивно плыву к берегу, захлебываясь в набегающих волнах. Больно ударившись несколько раз, скользя по валунам и преодолевая быстрое течение, с трудом выбираюсь на берег. С моей отяжелевшей телогрейки льется вода. На мое счастье, когда меня сбросило в реку, мы находились близко к берегу.

Я бегу вниз, выбираю спокойное место и кричу, машу руками. На одном из кунгасов заметили меня, приближаются к берегу. С помощью нашего молодого экспедиционного геолога Андрея Горелышева забираюсь на кунгас.

— Хорош лоцман! — смеется он, оглядывая меня.

От холода у меня зуб на зуб не попадает. Чтобы согреться, энергично работаю кормовым веслом.

«Как-то плывет моя команда без лоцмана», — мелькает тревожная мысль.

В первой же заводи ниже порогов мы причаливаем около группы кунгасов, среди которых я нахожу свой.

— Мы так беспокоились за вас, — радуется Наташа, увидев меня.

— Это я виноват, — мрачно бурчит Мика, — зазевался и не удержал весло…

— А как вы доплыли без горе-лоцмана? — смеюсь я.

— Кунгас вел твердой рукой Александр. Ваня Ушаков встал на свой покинутый пост, Наташа с Верой тоже помогали, — рапортует, уже улыбаясь, Мика. — Решили здесь ночевать и ждать вас.

Уже вечереет. Почти вровень с берегом река стремительно катит мутные желтые воды. Солнце скрывается за зубчатыми высокими горами, и лишь розовый отсвет вечерней зари играет на вершинах, покрытых пятнами снега.

Подплывают кунгасы Цареградского, Степана Дуракова, Раковского.

— Что вы наделали! Оборвали своим кунгасом единственную лодку, которую мы пытались сплавить на веревке ниже порогов, — говорит мне недовольно Сергей. — В случае аварии что мы будем делать без лодки?»

Причаливает еще кунгас. На нем много народу. Подходит расстроенная Васильевна.

— Накормили бы мы рыб, если бы не Митя Чистых с, ребятами. Четыре раза к нам подплывали аварийщики, но их все проносило мимо. Только на пятый раз сумели они нас снять. А кунгас и все добро утонуло, — жалуется она.

— Ну, не все, Васильевна! Мы часть твоего добра в реке выловили, часть на берегу нашли, — говорят ребята, сдавая хозяйке мокрые тюки и чемоданы.

— А где аварийная команда? — тревожно спрашивает Степан.

— Собирались плыть прямо на лодке за нами через пороги, — отвечает Старостин.

— Вот лихачи! — возмущается Сергей.

— Лодка, лодка перевернутая плывет! И на ней люди! — закричали кругом.

Посредине реки на перевернутой лодке плывут, распластавшись, два человека. Один лежит без движения, другой бьет руками и ногами по воде.

— Молодец Чистых, греется! А что Иван без движения лежит? — раздаются голоса.

— Кто ближе, подгребайтесь к ним. Спасайте ребят! — кричит Степан и бросается к своему кунгасу.

Быстро отделяются от берега три кунгаса и, сильно работая веслами, скрываются за поворотом реки.

— Спасут или нет? — нервничая, спрашивает всех Наташа.

— На кунгасах догонят, снимут ребят, — уверяет Мика.

Поздно ночью около соседнего костра слышу вопрос:

— Ну, что, Степан, удалось спасти ребят?

— Спасли только Дмитрия Чистых, а Иван Белов утонул. Догнали мы их километров через пять, бросили веревку, на ней подтянули Чистых. Бросили Ивану. А он у самого кунгаса выпустил веревку. Конечно, сразу исчез в воде. Больше его не видели.

— Неужели никак нельзя было их спасти? — недоумевает Наташа. При свете костра ее широко раскрытые глаза кажутся черными, на лице глубокая скорбь.

Все сидят, опустив головы, с виноватым видом, хотя каждый из них только что, рискуя собственной жизнью, спасал товарищей. Егоров, насупившись, подозрительно трет глаза. Иван Белов был его закадычным другом.