Геологи идут на Север - [23]

— Нас, геологов, едущих на Колыму, руководство треста снабдило в Москве всем самым лучшим. Спальные мешки у нас на гагачьем пуху. Костюмы из меха ангорской козы. Охотничьи ружья — «Зауэр», бинокли, анероиды, геологические молотки и другое снаряжение — самое лучшее. Теперь только работать…

— Баловство одно, — ворчит себе под нос старик Пятилетов, — надоест еще тебе эту сбрую по тайге таскать.

Прибывает руководство нового прииска, и я передаю ему основную часть освободившихся рабочих. Проходка шурфов почти полностью закончена. Осталось только несколько линий домыть.

Первого мая под открытым небом мы проводим митинг. Третьего мая Дмитрий Неустроев увозит меня и бухгалтера со всеми нашими отчетами и пробами на Среднекан. Я тепло прощаюсь со своими разведчиками, сумевшими преодолеть все трудности холодной и голодной зимы…

* * *

Небольшой барак, расположенный в живописном месте немного выше устья Среднекана. Это своеобразная штаб-квартира разведчиков. Здесь живет Раковский. Тут временно расположились и мы с бухгалтером. Торопливо заканчиваем свой отчет по разведке.

По-весеннему многоводна Колыма, всего лишь дней десять, как закончился ледоход. Полая вода залила все вокруг, и сквозь окно барака я вижу лишь верхушки веток затопленных тальников с ярко-желтыми шариками и зелеными листочками. Чтобы попасть к нам в барак, нужно переехать на лодке затопленное устье ручья или сделать большой крюк вверх по течению.

Закончив дела, мы ожидаем лошадей, чтобы вместе с Раковским ехать в отпуск на «материк», как здесь, на Колыме, называют центральную часть СССР.

В штаб-квартире никого из геологов уже не осталось, все ушли в поле. Не застал я и Наташу. Она со своей партией последней зимней дорогой уехала в тайгу, пожелав мне в письме «хорошо, хорошо отдохнуть и покупаться в Черном море».

Наконец лошади прибыли, и в двадцатых числах июня, мы подъезжаем к поселку Ола. Идет мелкий нудный дождь. Тянет холодом и сыростью — чувствуется близость Охотского моря. А вот и оно — свинцовое, хмурое…

Едем вдоль берега по вьючной тропе, затем сворачиваем и выезжаем к речке Дукче. Отсюда до самого Нагаева наши лошади бодро шагают по строящемуся колымскому шоссе.

Дирекция Дальстроя только что перебралась из Нагаева на берег речки Магаданки, расположившись в низеньком длинном одноэтажном помещении. На правом берегу речки идет большое, но увы, беспорядочное строительство. Разношерстные бараки растут, как грибы, и никто пока не задается целью распланировать улицы в рождающемся городе.

В ожидании парохода мы живем в Нагаеве уже десятый день. Неожиданно подходит пароход каботажного плавания, собирающий засоленную рыбу по Охотскому побережью. Он направляется во Владивосток. Мы большой компанией, запасшись продуктами, располагаемся в самом нижнем трюме парохода.

В. дальнейшем наше путешествие на «материк» напоминает быстро крутящийся кинофильм с самыми неожиданными кадрами.

В новую экспедицию

Курьерский поезд замедляет ход. Все реже и реже постукивают колеса.

Подъезжаем к Владивостоку.

Пять месяцев назад мы уезжали отсюда в отпуск. Тогда был разгар лета, сияло солнце. А сейчас… Туман, слякоть, сквозь сетку мелкого дождя видны проплывающие за окном пакгаузы из оцинкованного железа, водокачка и знакомые очертания вокзала…

В коридоре гостиницы, где мы остановились (мы — это я и Раковский с молодой женой Аней), неожиданно встречаем теперь уже главного геолога нашего треста Валентина Александровича Цареградского.

Он задумчиво идет нам навстречу, чуть наклонив голову с копной вьющихся черных волос. Резкие морщины на лбу и чуть заметные мешки под глазами придают его бледному лицу утомленный вид.

— Мне как раз вас и нужно, — здороваясь, говорит Цареградский. — На ловца, как говорится, и зверь бежит. Заходите-ка в номер, товарищи…

Усадив нас, Валентин Александрович с застенчивой улыбкой начинает рассказывать и постепенно оживляется:

— Совсем было мы с женой уехали в отпуск и вдруг получаем телеграмму от директора Дальстроя с просьбой задержаться во Владивостоке до его приезда. Уговорил он меня возглавить новую экспедицию и продолжить свои работы в среднем течении Колымы. Здесь же я с ним договорился, что моим заместителем по технической части назначаетесь вы, Сергей Дмитриевич. Требуется лишь ваше согласие…

Раковский весело кивает головой.

— А Иннокентий Иванович, — обращается он ко мне, — возглавит одну из геологопоисковых партий и выполнит специальное задание, о котором я расскажу на месте. Я вижу по вашим глазам, что вы согласны. — Шагая по комнате и потирая руки, он весело продолжает: — Экспедиция обещает быть интересной, но трудной. Главная задача — подобрать хороших работников. От этого наполовину зависит успех работ любой дальней экспедиции. Не мне это вам говорить. Подбор людей в экспедицию вам, товарищ Раковский, и вам, товарищ Галченко, я сейчас и поручаю. У вас много знакомых среди рабочих и старателей. Нужно подобрать человек сто…

— Да, — задумчиво произносит Сергей, зайдя «ко мне в номер поздно вечером, — опять новая экспедиция, новые сборы, заботы… Это все по мне. Только вот не знаю, Иннокентий, что делать с Аней, она и слышать не хочет о возвращении на «материк». Вот задача, — он ерошит волосы и вопросительно смотрит на меня.