Гентианский холм - [37]

Но доктор засмеялся и покачал головой.

— Мы отложим ее до другого раза, — сказал он. — Это слишком хорошая история, чтобы рассказывать ее торопясь. Тем более что и ты, и я должны приехать домой как можно скорее, чтобы не попасть под горячую руку матушки Спригт.

Он тронул Эскулапа хлыстом, и, развернувшись к морю спиной, они медленно поехали вверх по холмам туда, где был их дом.

7

Доктор Крэйн обвез Стеллу вокруг хутора и торжественно подкатил ее к воротам, будто настоящую прекрасную леди. Он помог ей сойти, вытолкнул вслед Даниила и снял свою шляпу.

— До свидания, моя прелесть. И запомни, что в следующий раз будем учиться, а не играть. И если ты опоздаешь хоть на минуту, я всыплю и по другой твоей дивной ручке. Мои наилучшие пожелания твоим прекрасным приемным родителям.

Он надел шляпу и уехал. Стелла махала ему до тех пор, пока бричка не скрылась за углом сада. «Приемные родители». Он сказал это так просто, хотя всегда знал, что отец и матушка Спригг не были ее настоящими родителями. Но дом был ее настоящим домом. Стелла медленно шла по узкой, выложенной камнями дорожке, которая вела к железным воротам в стене сада, смакуя радость возвращения домой. Дорожка вилась между тисами, очертаниями похожими на павлинов, к зеленой центральной двери, глубоко осевшей в каменное крыльцо. По одну сторону от нее сияли окна гостиной, по другую — кухни. Цветник благоухал ароматом маргариток и поздних роз. Воздух, пронизанный лучами солнца, был напоен густым запахом лаванды и кустов розмарина. Стелла рассудила, что все, наверняка, заняты в саду, выдавливая сидр, и поэтому заметят ее, когда она побежит по узенькой, выложенной камнем дорожке, свернув с основной аллеи.

В Викаборо был прекрасный фруктовый сад, протянувшийся во всю длину дома и конюшен, и занимающий целиком всю западную часть хутора. Сад был прекрасно расположен — защищенный от слишком сильных ветров зелеными склонами холмов, и, в то же время, находящийся достаточно высоко, чтобы его не захватывали туманы. Он был тщательно разбит: фруктовые деревья каждого сорта росли в своем ряду, и морские удобрения всегда вносились в землю под деревьями вовремя.

Тут же обитали цыплята и утки, так как в юго-западном углу сада был пруд. Белые, темно-желтые и красно-коричневые утки, приседая и переваливаясь, с довольным видом бродили под деревьями.

В северной части фруктового сада росли яблони, чьи плоды шли на изготовление сидра, и там же располагался сарай с прессом для его получения, а в южной стороне, в которую вела арка тисовой изгороди, зеленели яблони с десертными и садовыми яблоками; причем, среди них росли саженцы Брэмли, Джонатан и Беним и несколько рядов вишен терна. Урожай в этом году был роскошный, и деревья так гордо стояли в садовой траве, как будто знали об этом.

Стелла знала яблони так хорошо, что иногда по вечерам, лежа в постели, называла своих любимцев по именам, поскольку дала имена большинству из них, и представляла их, стоящими перед ней, каждого в неповторимой красоте аромата и цвета. В центре возвышался король всех яблонь — герцог Мальборо, огромный Бленим; среди ветвей которого, внизу, все стояли во время святочного пения рождественских гимнов, когда приходил Сочельник.

Стелла бежала по саду, и по пятам за ней вприпрыжку скакал Даниил, при приближении которого дети врассыпную бросались в разные стороны, и, проносясь мимо деревьев, девочка ласково окликала каждого по имени:

— Полли Пермейн, ты отлично выглядишь сегодня! Боб Брэмли, у тебя на макушке такой прелестный золотой хохолок. Джон Джонатан, а у тебя все ли в порядке?

Но приблизившись к старому Герцогу, она остановилась, положив руку на пустотелый ствол с круглым дуплом, служившим входной дверкой синицам, и, подняв кверху голову, поглядела на ветви, покрытые серым лишайником. Она подумала, что Герцог наверняка обладает волшебной силой. На нем ведь росла омела, что являлось хорошим знаком. И все птицы любили его, и это тоже было отличной и верной приметой.

Поползни проворно сновали по королю яблонь вверх и вниз, как мыши; и иногда, зимой, вокруг него сияла легкая светлая снежная дымка, созданная взмахами крыльев небольших птичек: зябликов, синиц, малиновок, которые порхали вокруг веток, стряхивая с них снег. Редкий гость для Викаборо — дрозд — неизменно пел свою вечернюю песню на самой верхушке Герцога, и дятел постоянно навещал его; а если бы вы выглянули из кухонного окна морозным зимним утром, то непременно увидели бы белую сову, возвышающуюся, величаво и горделиво, на своем престоле — самой нижней ветке Герцога.

— Дюк, — прошептала Стелла, — верни мне Захарию. Ну, пожалуйста, Дюк.

В ответ ей на голову и плечи осыпался ливень золотых листьев, и девочка, продолжая смеяться, вместе с Даниилом, лающим и прыгающим около нее, поспешила к деревянному сараю в дальнем конце сада, у которого все уже собрались вокруг пресса для получения сидра: отец и матушка Спригг, старый Сол, Мэдж, Ходж и Джек Крокер, крестьянский парень. Ходж тепло приветствовал маленькую хозяйку, но остальные были слишком заняты, чтобы уделить ей нечто большее, чем кивок и улыбка. Шем, небольшая серовато-гнедая девонширская лошадь, грациозно двигалась по кругу, с усилием вращая планку; и из-под двух трущихся друг о друга камней сок потоком устремлялся в корыто.