Гентианский холм - [103]

— Это беспокоит вас и, конечно же, Стеллу, — сказал аббат.

— Так будет лучше для него, — заметил доктор. — Болезненный процесс превращения мальчика в мужчину иногда проходит гораздо быстрее, если его не прерывать.

Он много с гордостью и восхищением рассказывал о своем приемном сыне, но редко говорил о Стелле, так как считал, что аббата вряд ли могли интересовать заботы девочки.

Однако в канун Рождества, когда погода была еще хорошая, а его пациент быстро шел на поправку, доктор сам предложил навестить хутор Викаборо.

— Все порядочные фермы Девона держат дома открытыми в канун Рождества, — пояснил он, — люди устраивают святочное хождение по домам с пением рождественских песен, сжигают большое полено и угощают праздничным хлебом. Если вы чувствуете себя достаточно хорошо для поездки, я думаю, вам будет интересно. Здесь, в самом сердце страны, сказочный мир еще сохранился. Вы знаете, возможно, глубоко в душах людей языческие традиции засели гораздо крепче, чем христианская вера. Боюсь, что в настоящий момент в Англии, если вы захотите увидеть настоящий рождественский праздник, вам надо обратиться к последователям Джона Весли, а не к канонической церкви.

— Я уже убедился в этом, — сказал аббат сухо.

Доктор улыбнулся.

— И все же в тесном переплетении ярких красок сказочного фольклора вы можете наблюдать золотые нити, доставшиеся нам от старой католической веры. Там будут ряженые. Большие традиционные песнопения. Если все это исчезнет, это будет непоправимая потеря для Англии. Так хотите поехать со мной?

Он ожидал получить холодный, но вежливый отказ, но, к его удивлению, аббат без колебаний ответил:

— Конечно, я поеду. Я не противник народных обычаев, и у меня есть рождественский подарок для Стеллы.

В ясный искристый полдень они выехали на бричке. Том Пирс стоял на облучке.

— Сейчас еще рано, — сказал доктор, — но мы проедем на вершину холма, и вы сможете насладиться панорамой сверху.

Дорога, которая вела к холму, шла дальше к хутору Викаборо, и когда они подъезжали, аббат не смог скрыть своего восхищения красотой старого дома.

— Я всегда думал, что наши французские замки, которые еще сохранились кое-где, самые прекрасные строения в мире. Но теперь я вижу, что английские фермы и замки им не уступают, — сказал он. — Этот дом вполне достоин быть пристанищем этого сказочного ребенка — Стеллы.

Эскулап перешел с рыси на шаг, когда они подъехали к подъему, ведущему к вершине холма.

Доктор и Том Пирс соскочили с повозки и пошли рядом. Наконец они остановились у ворот, ведущих в поле, и привязали Эскулапа к ограде. Затем трое мужчин прошли немного вперед и вверх по зеленому склону и оказались на вершине. Холм имел две вершины, одна из которых заросла утесником. Возле них примостилась сторожка смотрителя. При появлении неприятеля в море зажигался костер. В него добавляли торф, чтобы долго не потухал. Таким образом, эта новость, перепрыгивая с холма на холм, вскоре облетит всю страну.

— Ты здесь, Исак? — крикнул доктор, заглядывая в деревянную дверь сторожки, но старик, который был сегодня на дежурстве, крепко спал.

— Это не важно, — улыбнулся доктор, — С двадцать первого ноября у нас нет необходимости следить за морем с вершин холмов, благодарение Богу.

— И адмиралу Нельсону, да успокоит Боже его душу, — воинственно подхватил Том Пирс.

Аббат отрешенно перекрестился, но вряд ли он внимал беседе. Он был захвачен зрелищем Англии, раскинувшейся у его ног. Лишь очень маленькой части, одной гранью страны со многими гранями, но для него сейчас, в это мгновенье, — всей Англии.

Они стояли на вершине холма. Не совсем холма — настолько он был высок по сравнению с круглыми зелеными холмиками под ним, что казалось, вздымает их очень высоко в небо. Аббат взглянул на запад, за холмы, туда, где как раз садилось позади багряных складок вересковых пустошей солнце, а потом на восток, на спокойное море. Цвета зимних лесов, полей и пашен были нежными и восхитительными в мерцающем свете — то тут, то там над редкими фермами и хижинами вился дымок и на отдаленных склонах овцы и коровы казались игрушками, расставленными для детской игры.

Несколько припозднившихся чаек летели домой к морю, и на высоких вязах кричали грачи.

Здесь не было и намека на дикую природу, на страх — никакой резкости контраста или очертаний. В этот миг было трудно осознать, что за узкой полоской моря располагается Франция, где ему пришлось столько вынести. А здесь все это время овцы спокойно щипали траву и дым очагов лениво струился в неподвижном голубом мареве.

— Должно быть, это кажется вам излишне опрятным, — проницательно заметил доктор. — Слишком ухоженным. Слишком процветающим. Вероятно, несколько самодовольным. И в глазах беженцев из Европы жители Англии, должно быть, предстают такими же.

Аббат улыбнулся:

— Видимо, да. И тем не менее, если вы и кажетесь нам иногда подобными детям, играющим в игры на своем маленьком безопасном островке, то все же добрыми, гостеприимными детьми. И хотя большинство из вас никогда не поймут сломленных взрослых, приковылявших к вам из-за моря, вы никогда не захлопните перед нами свою дверь. И у вас есть сила, к которой трудно подступиться, но она есть. Полагаю, что если бы сюда нагрянула буря, вы все повзрослели бы за одну ночь. Местами на это намекает даже пейзаж. Взгляните вон на то дерево и на те древние седые камни.