Генрих V. Принц-плейбой ставший королем-воином - [18]
Неудивительно, что французы отвергли его предложения, хотя и предложили значительное приданое за Екатериной в 600.000 экю. Но своими широкими требованиями Генрих загнал себя в угол и рисковал потерять лицо, если не отреагирует на отказ французов от его требований. В то же время он осознавал возможное преимущество нападения первым, пока французы были разобщены. Поэтому, как только стало известно о неудаче великого посольства, он созвал парламент на заседание 19 ноября 1414 года. Во вступительной речи канцлер Генри Бофортт объявил о намерении короля начать войну с Францией, утверждая, что сейчас "подходящее время" для этого — намек на внутренние разногласия во Франции[96]. К тому времени, когда общинам пришло время обсуждать налог для поддержки планируемой Генрихом войны, было достаточно пыла, чтобы убедить их проголосовать за двойную субсидию для мирян, которая должна была быть собрана в феврале 1415 и феврале 1416 года, щедрость была поддержана созывом духовенства церковной провинции Кентербери, которое также согласилось на взимание двойного налога с духовенства.
Совет дворян и джентри (мелких землевладельцев), состоявшийся во время или вскоре после сессии парламента, выразил готовность к военной службе. Однако в их взглядах все еще присутствовала некоторая осторожность. Они настояли на отправке еще одного посольства во Францию, что и было осуществлено в новом году. Посланники были уполномочены выдвинуть значительно меньшие требования — вернуть только земли по договору в Бретиньи и приданое в 1.000.000 экю. Но посольство было отвлечено событиями во Франции. 23 февраля 1415 года бургундцы и правительство, контролируемое арманьяками, договорились уладить свои разногласия. Французы намеренно оскорбили английских посланников, заставив их представить свои требования в тот самый день, 13 марта, когда противоборствующие партии принесли публичные клятвы о мире и примирении, а Карл VI приказал взимать налоги для защиты королевства от вторжения. Когда угроза англо-бургундского военного союза отступила, французы отклонили все английские требования, считая себя достаточно сильными, чтобы противостоять Генриху как в дипломатии, так и в войне.
Инцидент, ставший легендарным благодаря великолепному изображению в шекспировском Генрихе V, — это отправка дофином в подарок Генриху теннисных мячей. То, что это произошло, почти наверняка правда, и показывает, что французы считали Генриха неуверенным и неопытным полководцем. Проблема заключается в датировке этого эпизода. Согласно Томасу Элмхэму, когда Генрих находился в Кенилворте во время Великого поста, "дофин Карл [на самом деле, Людовик], сын французского короля, написал ему очень насмешливые слова и прислал парижские мячи, которыми он мог играть со своими молодыми людьми, как это было принято". Король ответил, что "очень скоро пришлет лондонские шары, которые разрушат их дома", пообещав своей рукой выиграть игру и выгнать французов из королевства[97]. Поскольку Элмхэм поместил этот рассказ сразу после упоминания о смерти архиепископа Арундела (19 февраля 1414 года), год должен быть 1414, когда Великий пост начинался 21 февраля. Правительственные записи подтверждают, что король находился в Кенилворте с конца февраля до середины марта 1414 года[98].
Джон Стрич, каноник Кенилвортского монастыря, приводит несколько иную версию. По его версии, французы сказали английским послам в Париже, что они "пришлют королю Генриху, поскольку он молод, маленькие мячики для игры и мягкие подушки для сна, чтобы помочь ему вырасти в мужественную силу". Услышав это, король ответил так же, как и у Элмхэма, добавив: "Если вдруг они решили лечь спать на мягких подушках, то я, может быть, раньше, чем они того пожелают, пробужу их от сна, постучав в их двери на рассвете"[99]. Такой тон больше соответствует позиции Генриха в 1415 году, чем в 1414, а также французской уверенности, возникшей после примирения бургундцев и арманьяков, на котором присутствовали английские послы: в письме, отправленном Тьерри Жербоде в Париж, отмечалось, что "английские послы были совсем не рады… это не вызывает у меня беспокойства, но они дали понять, что намерены осуществить свои планы во Франции этим летом"
