Генрих Третий. Последний из Валуа - [99]
Оставшись вдвоем с якобинцем, Генрих узнает на одном из писем почерк президента парламента Арле и, вскрыв его, начинает читать. Клеман, по-прежнему коленопреклоненный, быстрым движением достает нож и вонзает его прямо в живот королю, чуть повыше пупка. Затем он застывает неподвижно, абсолютно убежденный, что стал невидимым. Генрих испускает крик: «Проклятый монах! Он убил меня!»
Король сам выхватывает кинжал из раны и наносит убийце удар в лоб. Вбежавшая стража хватает якобинца, Ла Гесль пронзил его шпагой, затем последовали еще несколько ударов. Жак Клеман стоически испускает дух, уверенный, что, безусловно, попадет прямо в рай.
Когда улеглось первое волнение, врачи успокоили придворных: рана неглубокая – несколько компрессов и его величество забудет об этой истории. Король Наваррский, спешно прибывший из Исси, находит короля в постели спокойным и диктующим своему секретарю Мегре длинное письмо, чтобы успокоить королеву, находившуюся в тот момент в Клемансо.
Подробно описав Луизе всю сцену покушения, король заканчивает: «Благодарение Богу, это пустяк, и через несколько дней я надеюсь быть здоровым». Постскриптум Генрих добавляет собственноручно: «Дорогая, я буду вести себя хорошо, моли Бога за меня и никуда не двигайся оттуда».
Успокоенный Беарнец уезжает.
Утро и первая половина дня проходит спокойно. А потом вдруг у раненого начинаются сильные боли и рвота. Врачи понимают: кинжал задел брыжейку и у короля внутреннее кровоизлияние. Генрих был обречен.
Новость эта ужаснула армию и привела всех в смятение. У постели больного собрались министры, генералы, придворные. Узнав о том, какой оборот приняли события, король Наваррский бросился обратно в Сен-Клу. Когда он вошел в сопровождении дворян-гугенотов в покои короля, Генрих сказал: «Брат мой, я умираю. Вы мой единственный наследник, но во Франции возможен только король-католик».
Помолчав, он добавил: «Я оставляю вам мою корону и моего племянника>20. Я прошу вас любить его и заботиться о нем. Вы, как и я, полюбите месье Бельгарда. Положитесь на него, он станет вам преданно служить».
Он приказывает войти всем военачальникам и наиболее видным придворным и встать около его постели: «Господа, – произнес Генрих, – я прошу вас, когда меня не станет, признать королем моего брата, стоящего тут, и сейчас же, в моем присутствии, принести ему клятву на верность».
В толпе придворных послышались сдержанные голоса протеста, почти возмущение: многие не могли себе представить на троне еретика. Генрих с трудом приподнимается на подушках: «Я вам приказываю», – говорит он.
На лице его появилось такое трагичное выражение, что никто не посмел ослушаться. Один за другим, канцлер, государственные секретари, маршалы, высшие должностные лица королевства склонялись перед Генрихом Наваррским, клянясь верно служить ему. Когда последний из них произнес заветные слова, раненый облегченно откинулся на подушки. Больше ему не в чем было упрекнуть себя – теперь он был спокоен за Францию и ее будущее. Чуть погодя новый страх овладел им: он испугался, что известие о его смерти даст наемникам повод считать себя свободными. Король отправляет Генриха Наваррского к немецким солдатам сказать, что он приказывает им оставаться на месте.
Когда стемнело, король отважно вступил в последнюю битву с ангелом смерти. Никто не может сдержать слез – дворяне, солдаты охраны, свита; даже король Наваррский, которого трудно заподозрить в излишней чувствительности, утирает слезу.
Около полуночи началась агония, а в два часа утра наступила смерть. Ему было тридцать семь лет, десять месяцев и двенадцать дней. А там, в Париже, уже начинали праздновать событие, которое будет стоить Франции еще девяти лет страданий.
Когда доброжелательные историки пишут о последнем короле династии Валуа, они обычно приводят слова Этуаля: «Из него получился бы прекрасный король, родись он в свое время». Или слова Обинье: «Генрих III был необыкновенно обходителен с близкими, любил литературу; он был либеральнее любого другого короля Франции и в молодости чрезвычайно отважен».
Слова эти проливают свет на личность монарха, которого история еще не оценила по достоинству. Нетерпимые католики не могли простить этому сыну Екатерины Медичи умение сдерживать накал страстей и оставаться верным девизу Филиппа Красивого: «Вдумайтесь в эти слова – быть королем Франции».
Генрих III, оклеветанный и непонятый, имел счастье принести в жертву свою славу, убеждения и даже жизнь, дабы передать наследство династии Капетингов единственному достойному наследнику. Он сумел сделать это, и сделать в то время, когда вокруг царили ненависть и злоба. Поэтому Генрих III по праву заслужил почетное место в ряду тех, кому в решающие минуты удавалось спасти Францию от падения в пропасть.
Примечания
>1 Герцогиня д’Этамп, любовница Франциска I, поддерживавшая Кальвина и протестантов; Диана де Пуатье, маркиза де Брезе, любовница Генриха II, в течение длительного времени возглавляла католическую партию.
>2 Усиление власти императора Карла V одинаково угрожало протестантским и католическим князьям Германии, и они обратились за помощью к Генриху II.
В центре романа — фигура герцога Филиппа Орлеанского, который вопреки воле его дяди, Людовика XIV, стал регентом будущего Людовика XV и занимал это положение вплоть до совершеннолетия юного короля. И хотя годы регентства Филиппа Орлеанского положили начало веку Просвещения, современники не любили его, передав эту неприязнь потомкам. Филипп Эрланже (1903–1987), известный французский писатель и историк, автор ряда книг о французских монархах, пытается восстановить справедливость, рисуя противоречивый, психологически глубокий характер большого государственного деятеля.
Символ французского Возрождения, Диана де Пуатье (1499–1566), изображаемая художниками того времени в виде античной Дианы-охотницы, благодаря своей красоте, необыкновенным личным качествам и политическому чутью, сумела проделать невероятный путь от провинциальной дамы из опальной семьи государственного преступника до могущественной фаворитки Генриха II Валуа, фактически вершившей судьбы французской политики на протяжении многих лет. Она была старше короля на 20 лет, но, тем не менее, всю жизнь безраздельно господствовала в его сердце.Под легким и живым пером известного историка Филиппа Эрланже, на фоне блестящей эпохи расцвета придворной жизни Франции, рисуется история знатной дамы, волей судеб вовлеченной во власть и управление.
Варфоломеевская ночь — кульминационная точка жестокой войны между католиками и гугенотами, момент истины, в котором каждый человек, будучи гражданином Франции, должен был встать на сторону убийц или примкнуть к их жертвам. Потоки крови, захлестнувшие улицы Парижа, разделили всю страну на долгое время на два непримиримых лагеря, каждый из которых считал себя правым. В ту ночь решалась судьба государства, избравшего, в конечном счете, путь насилия и нетерпимости. Книга Филиппа Эрланже рисует трагическую картину этого события, анализируя по часам «черную ночь» в истории Франции, ставшей своеобразным предупреждением потомкам, которые пытаются разрешить вопросы веры с помощью меча.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».
Антон Иванович Деникин — одна из важнейших и колоритных фигур отечественной истории. Отмеченный ярким полководческим талантом, он прожил нелегкую, полную драматизма жизнь, в которой отразилась сложная и противоречивая действительность России конца XIX и первой половины XX века. Его военная карьера повенчана с такими глобальными событиями, как Русско-японская, Первая мировая и Гражданская войны. Он изведал громкую славу побед и горечь поражений, тяготы эмиграции, скитаний за рубежом. В годы Второй мировой войны гитлеровцы склоняли генерала к сотрудничеству, но он ответил решительным отказом, ибо всю жизнь служил только России.Издание второе, дополненное и переработанное.Издательство и автор благодарят Государственный архив Российской Федерации за предоставленные к изданию фотоматериалы.Составитель фотоиллюстративного ряда Лидия Ивановна Петрушева.
Супруга самого молодого миллиардера в мире Марка Цукерберга – Присцилла Чан – наверняка может считаться одной из самых удачливых девушек в мире. Глядя на совместные фото пары, многие задаются вопросом: что же такого нашел Марк в своей институтской подруге? Но их союз еще раз доказывает, что доброта, участливость, внимание к окружающим и, главное, безоговорочная вера в своего мужчину куда ценнее растиражированной ненатуральной красоты. Чем же так привлекательна Присцилла Чан и почему все, кто знакомится с этой удивительной девушкой, непременно немного влюбляются в нее?
В этой книге историю своей исключительной жизни рассказывает легендарный Томи Лапид – популярнейший израильский журналист, драматург, телеведущий, руководитель крупнейшей газеты и Гостелерадио, министр юстиции, вице-премьер, лидер политической партии… Муж, отец и друг… В этой книге – его голос, его характер и его дух. Но написал ее сын Томи – Яир, сам известный журналист и телеведущий.Это очень личная история человека, спасшегося от Холокоста, обретшего новую родину и прожившего выдающуюся жизнь, и одновременно история становления Государства Израиль, свидетелем и самым активным участником которой был Томи Лапид.
Президентские выборы в Соединенных Штатах Америки всегда вызывают интерес. Но никогда результат не был столь ошеломительным. И весь мир пытается понять, что за человек сорок пятый президент Дональд Трамп?Трамп – символ перемен к лучшему для множества американцев, впавших в тоску и утративших надежду. А для всего мира его избрание – симптом кардинальных перемен в политической жизни Запада. Но чего от него ожидать? В новой книге Леонида Млечина – описание жизни и политический портрет нового хозяина Белого дома на фоне всей истории американского президентства.У Трампа руки развязаны.