Генрих IV - [17]

Род Ла Бурдезьер, из которого происходила и Габриель д'Эстре, по словам Таллемана де Рео, изобиловал самыми галантными дамами, какие когда-либо расцветали во Франции.

«Их было, — говорит он, — двадцать пять или двадцать шесть, то монахинь, то замужних, обладавших в высшей степени искусством любви. Отсюда тот факт, что все признавали геральдическим знаком семейства де Ла Бурдезьер горсть вики, ибо оказалось, что по приятному совпадению на их гербе была изображена рука, сеющая вику. Сопровождаю герб следующим четверостишием:

Славны любые времена.

Природы щедрости велики.

Но счастлива лишь та страна,

Где вас осыпет семя вики.

Чтобы понять смысл, скрытый в этом четверостишии, поведаем нашим читателям, что слово «вика» и слова «женщина легкого поведения» были в то время синонимами.

Теперь о том, как эта семья, глава которой звался просто Бабу, превратился в семейство Ла Бурдезьер. Мы вам об этом расскажем, потому что склонны вскрывать всю подноготную нашего ближнего.

Вдова де Бурж, бывшая жена прокурора или нотариуса, приобрела паршивенький кафтан. Под оборкой на талии этого кафтана она обнаружила бумагу, на которой были написаны следующие слова:

«В погребе такого-то дома, на глубине шести шагов, в таком-то месте (место было точно обозначено) золота спрятано в горшках столько-то».

Точное количество до сих пор неизвестно, сумма была весьма солидная. Это все, что мы знаем. Вдова задумалась. Она знала, что комендант города был вдов и бездетен.

Она направилась к нему. Рассказала ему все. Как вы понимаете, он ее выслушал с должным вниманием. Правда, она скрыла от него, где именно находились деньги.

— Вам осталось только, — сказал он, — открыть мне маленький пустячок. Где этот дом?

— Идет. Но прежде, чем я вам это скажу, вы мне тоже кое-что пообещаете.

— Что?

— Жениться на мне.

Комендант в свою очередь тоже задумался и внимательно осмотрел вдову. Она сохраняла еще остатки былой красоты.

— Хорошо, пусть будет так, — бросил он.

И две договаривающиеся стороны заключили контракт, по которому, если эта сумма будет найдена в этом подвале, комендант женится на вдове.

Контракт был подписан, и они отправились на поиски. Сумма оказалась точно такой, какая была обозначена в записке. Комендант женился на вдове и на столь необыкновенно найденное приданое купил землю в Ла Бурдезьер. Потому-то Бабу, называвшиеся просто Бабу, с этого времени стали именоваться Бабу де Ла Бурдезьер.

Что же до галантности дам этого семейства, приведем единственный пример.

Существовала одна Ла Бурдезьер, которая похвалялась тем, что была любовницей папы Клемента VII, императора Карла V и Франциска I. Возможно, и правда, что эта дама выполняла некую дипломатическую миссию, возложенную на нее этими тремя сиятельными особами.

Глава IV

Итак, на Монмартре было аббатство, а в аббатстве девица де Бурдезьер.

Эта девица де Ла Бурдезьер, которая к своим геральдическим знакам, среди которых была рука, сеющая вику, добавила в качестве девиза «Хорошая кровь не может врать», эта девица де Ла Бурдезьер по матери и де Бовильер по отцу имела от силы семнадцать лет, родившись 27 апреля 1574 года.

Она была воспитана в монастыре Бомон-ле-Тур под крылом своей тетки Анн Бабу де Ла Бурдезьер, аббатисы монастыря Бомон-ле-Тур. «Ее призванием, — наивно говорит историк, снабдивший нас сведениями об интересной особе, коей мы сейчас заняты, не был монастырь. К моменту смерти ее отца в доме было трое мальчиков и шесть девочек. Бедный ребенок был отдан монахиням, чтобы увеличить ее братьям часть отцовского наследства».

Генрих был достаточно развит для того, чтобы, не напрягаясь, объяснить мадемуазель или, скорее, мадам де Бовильер — монахинь называли «мадам», — что есть в мире вещи более приятные, чем посещение мессы или пение псалмов. Она поверила Генриху и отправилась в Сен-Лис.

Но осада?

А, дьявольщина! Генриху IV было глубоко наплевать на Париж, когда он был занят очаровательной семнадцатилетней девчонкой.

Посмотрите, что пишет почти современный ему автор: «Если бы этот принц был рожден королем во Франции и королем мирным, он никогда бы не стал великим человеком. Он утонул бы в вожделениях, несмотря на все высокие порывы. Он не уставал в погоне за удовольствиями забрасывать самые важные дела. После битвы при Кутра, вместо того чтобы развивать свой успех, он отправляется шалить с графиней де Гиш и привозит ей знамена, которые отбил. Во время осады Амьена он преследует мадам де Бофор, не заботясь о кардинале Австрии, эрцгерцоге Альберте, непрестанно угрожающем его безопасности».

В результате Сигонь пишет на него эпиграмму:

Великий Генрих, наш герой

Испанцев гордых бил не глядя!

Но что нам делать, коль порой

Он был рабом своей же…

Честное слово, дорогие читатели, рифма вам в этом поможет.

Итак, этот добрый Беарнец, одухотворенный Генрих, отправился в Сен-Лис со своей очаровательной монахиней.

Бейль говорит о нем в своем словаре: «Если бы его сделали евнухом, он бы не выиграл битв ни при Кутра, ни при Арке, ни при Иври».

К несчастью для нее, бедная монахиня сдалась слишком быстро, и Генрих IV не оценил ее слабости. Он видел перед собой уже другую даму, тоже происходящую из рода Ла Бурдезьер, и мадам де Бовильер была забыта. Забыта как любовница, но не как подруга, отдадим справедливость Генриху IV, так как в 1597 году издается указ, по которому бывшая любовница победителя Иври возлагает на себя титул аббатисы, дамы Монмартра, Поршерон и Фор-о-Дам.