Генри и Катон - [139]
Катон поставил стакан. Взглянул на Брендана, который, пока говорил, двигался, перебирал книги, а теперь стоял возле пустых полок и водил пальцами по пыльным доскам.
— Христос, — сказал Катон, — подменил смерть страданием.
Брендан мгновение смотрел на Катона, потом замолчал и прислонился спиной к полкам, устремив невидящий взгляд перед собой.
— Ох, что я говорю, нет… — сказал Катон.
Брендан улыбнулся, голубые его глаза блеснули, потом сел, свалив ногой высокую стопку книг. И уже откровенно засмеялся.
— Но ты веришь в воскресение и жизнь[84],— сказал Катон, — Если б я действительно верил сейчас в это, я бы тоже смеялся. Я не уверен, что вообще когда-нибудь верил. Ты веришь, и поэтому то, что ты только что говорил, должно быть, для тебя, своего рода бессмыслица, магическое заклинание мне, я понимаю, во спасение, как вещи, которые говорятся из-за занавески исповедальни, только, конечно, более изощренные. В конце концов ты веришь в персонифицированного Бога…
Брендан молчал.
— Ведь веришь, не так ли?
Выдержав паузу, Брендан ответил:
— Это другая история. Мы мыслим в личностных категориях, вынуждены так мыслить. Но Бог непредставим, непостижим и безымян. Dyspherastos и thaumastos. Знаю, все это старая «игра». Но человек живет этим, и все меняется. Ты никогда не жил этим по-настоящему, с самого начала был временным священником. Был им на собственных условиях. Теперь, когда, наконец, ты можешь перестать быть временным…
— И низвергнуться в бездну.
— Ты говорил об уходе.
— Не только говорил, а действительно выхожу из «игры».
— Неужели? Время покажет. Я не о том, что ты стал мирянином. Ты не сможешь уйти от Бога, просто пройдя какие-то формальные процедуры.
— Но, Брендан, ты веришь в Бога или нет? То есть я не обвиняю тебя в том, что ты прикидываешься, ты правдив, и благодаря тебе правдиво еще кое-что… но это ничего не говорит о Боге, я имею в виду, что даже ты не в силах выдумать Его! Так ты веришь в Бога?
— Невозможно честно ответить на вопрос, пока не знаешь, что он значит для спрашивающего.
— Не будь таким изворотливым. Если не знаешь, личностей ли Бог, то что происходит с твоей христологией?
— Я предоставляю Христу заботиться о моей христологии.
— Тебе бы законником быть. Помню, отец Белл говорил, что ты лучший теолог в ордене.
— Это было так давно, дорогой мой.
— И с тех пор ты перестал? Перестал мыслить, ты, у кого это так хорошо получалось?
Брендан ногой в тапочке ткнул книги на полу:
— Человеческая мысль имеет свой предел.
— А как же люди прошлого? В конце концов все мы долго думали над этим.
— Что мы можем реально знать о людях прошлого? Мы так мало понимаем взгляды, которые высказаны только в книгах. Горизонт нашего понимания и воображения так узок.
— А Новый Завет?
— Это исключение. Его исключительность — одна из немногих несомненных вещей.
— А твой приятель Платон?
— Дела человеческие — вещь несерьезная, но относиться к ним должно серьезно. Мы — марионетки в руках Бога.
— Он это сказал?
— Мы можем видеть Платона только сквозь туман его оригинального изобретения — европейской философии.
— А все те блестящие мыслители, которые пришли к учению о Троице?
— Согласен, блестящие. Разумеется, мы обязаны мыслить, по крайней мере, некоторые люди обязаны. Но размышление, таким образом, есть просто способ не дать себе вернуться обратно ко всякого рода иллюзиям, способ удержаться где-то вблизи истины, даже когда, особенно когда, истину невозможно сформулировать.
— Наверное, я больше похож на своего отца, чем привык считать. Он убежден, что религия — это чистое суеверие. Я начинаю думать, что по большей части это так.
— О да, конечно. Но, Катон, забудь о разуме и логике. Просто веруй в Христа, в Христа, которого Церковь не может у тебя отнять.
— Теперь ты говоришь, как протестантский проповедник. Но, Брендан, не потому ли ты едешь в Индию, чтобы убежать от своих мыслей?
— Нет, это не так.
— А как?
— Пора сменить обстановку.
— Здесь слишком хорошо живется?
— Нет-нет, пастырем можно быть где угодно. Нет… тому много причин…
— Назови одну.
— Слишком часто начал задумываться. Иногда чувствовал, что, если продолжу, то в недолгом времени мне откроется некая абсолютная истина обо всем.
— Почему не продолжил?
— Потому что знаю: если случится подобное, это будет иллюзия… одна из прекраснейших, ох, прекраснейших иллюзий. Самая мысль есть первородный felix culpa[85].
— Звучит как-то безысходно.
— Дело в том, что человек никогда этого не постигнет, не доберется до сути, никогда, никогда, никогда. И это никогда, никогда, никогда и должно послужить тебе надеждой и щитом, и дивным обещанием. Все наши измышления о Боге — иллюзия.
— Но Бог — не иллюзия?
— «Кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником»[86].
— Не верится, что ты окончательно забросил теологию. Теология затягивает. Так что берегись!
— Знаю.
— Я должен идти, чтобы успеть на поезд в Лидс, он отходит в полночь. Когда я снова тебя увижу?
Брендан встал и включил еще одну лампу.
— На следующей неделе ухожу в затвор, а сразу по выходе из него покину Англию.
— Значит, до твоего отъезда я тебя не увижу?
— Нет.
— Приехать к тебе в Калькутту, если удастся раздобыть денег на дорогу?
Айрис Мердок по праву занимает особое место среди современных британских прозаиков. Писательница создает для героев своих романов сложные жизненные ситуации, ставит их перед проблемой выбора, заставляя проявлять как лучшие, так и низменные черты характера. Проза Айрис Мердок — ироничная, глубокая, стилистически отточенная — пользуется и всегда будет пользоваться популярностью среди любителей настоящей литературы.«Черный принц» — одно из самых значительных произведений, созданных Айрис Мэрдок. Любовь и искусство — вот две центральные темы этого романа.
Айрис Мердок (1919–1999) — известная английская писательница. Ей принадлежит около трех десятков книг, снискавших почитателей не в одном поколении и выдвинувших ее в число ведущих мастеров современной прозы.«Единорог» — одно из самых значительных произведений писательницы. Героиня романа Мэриан Тейлор, ставшая «компаньонкой» странной дамы, живущей уединенно в своем замке, постепенно начинает понимать, что её работодательница. в действительности — узница. И не только собственных фантазий, но и уехавшего семь лет назад мужа.
Немолодой учитель страстно влюбляется в юную художницу, приехавшую в небольшой английский городок, чтобы написать портрет бывшего директора школы. Но у влюбленного учителя есть властная и не желающая с ним расставаться жена и двое детей. А для юной художницы вовсе не любовь, а ее искусство стоит на первом жизненном плане. Как всегда в новом романе Мердок соединяются драматизм, юмор и предчувствие надвигающей беды, вскрываются опасные глубины человеческих страстей.
Впервые на русском — знаковый роман выдающейся британской писательницы, признанного мастера тонкого психологизма.Гай Опеншоу находится при смерти, и кружок друзей и родственников, сердцем которого он являлся, начинает трещать от напряжения. Слишком многие зависели от Гая — в интеллектуальном плане и эмоциональном, в психологическом, да и в материальном. И вот в сложный многофигурный балет вокруг гостеприимного дома на лондонской Ибери-стрит оказываются вовлечены новоиспеченная красавица-вдова Гертруда, ее давняя подруга Анна, после двадцати лет послушания оставившая монастырь, благородный польский эмигрант по кличке Граф, бедствующий художник Тим Рид, коллеги Гая по министерству внутренних дел и многие другие…
«Колокол» — роман одной из наиболее значительных писательниц современной Англии Айрис Мёрдок, посвященный нравственно-этическим проблемам.
Одиночества встречаются, сталкиваются, схлестываются. Пытаются вырваться из накрывшей их цепи случайностей, нелепостей, совпадений. Но сеть возможно разорвать лишь ценой собственной, в осколки разлетевшейся жизни, потому что сеть — это и есть жизнь…«Под сетью» — первая книга Айрис Мёрдок, благодаря которой писательница сразу завоевала себе особое место в английской литературе.Перевод с английского Марии Лорие.
Эта книга вышла в Америке сразу после войны, когда автора уже не было в живых. Он был вторым пилотом слетающей крепости», затем летчиком-истребителем и погиб в ноябре 1944 года в воздушном бою над Ганновером, над Германией. Погиб в 23 года.Повесть его построена на документальной основе. Это мужественный монолог о себе, о боевых друзьях, о яростной и справедливой борьбе с фашистской Германией, борьбе, в которой СССР и США были союзниками по антигитлеровской коалиции.
"...В то время я была наивной и легкомысленной, какой в свои девятнадцать лет может быть неискушенная в жизни девушка. Работала конторщицей и жила с нелюбимым мужем. Вернее, я тогда еще не знала, что не люблю его, верила, что люблю, и страдала. Страдания эти были больше воображаемыми, чем реальными, и сейчас, спустя много лет, вспоминая о них, я не могу удержаться от улыбки. Но что поделаешь, воображение для молодой девушки многое значит, так что я не могу обойти его, должна примириться с ним, как с неизбежным злом. Поэтому в своем повествовании я не избежала доли сентиментальности, которая сейчас мне самой не по душе.
Роман известного немецкого писателя Вилли Бределя (1901—1964) «Отцы» возвращает читателя к истории Германии второй половины XIX — начала XX вв. и дает наглядную картину жизни и быта германского пролетариата, рассказывает о его надеждах, иллюзиях, разочарованиях.
Роман видного современного югославского писателя Дервиша Сушича «Я, Данила» (1960) построен в форме монолога главного героя Данилы Лисичича, в прошлом боевого партизанского командира, а ныне председателя сельского кооператива. Рассказчик с юмором, а подчас и с горечью повествует о перипетиях своей жизни, вызванных несоответствием его партизанской хватки законам мирной жизни. Действие романа развертывается на широком фоне югославской действительности 40—50-х годов.
Без аннотации Ноэль Хиллиард — ярый противник всякой расовой дискриминации (сам он женат на маорийке), часто обращается к маорийской теме в своих произведениях — как в романе «Маорийская девушка», так и в рассказах, часть которых вошла в настоящий сборник.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Все прекрасно знают «Вино из одуванчиков» — классическое произведение Рэя Брэдбери, вошедшее в золотой фонд мировой литературы. А его продолжение пришлось ждать полвека! Свое начало роман «Лето, прощай» берет в том же 1957 году, когда представленное в издательство «Вино из одуванчиков» показалось редактору слишком длинным и тот попросил Брэдбери убрать заключительную часть. Пятьдесят лет этот «хвост» жил своей жизнью, развивался и переписывался, пока не вырос в полноценный роман, который вы держите в руках.
Впервые на русском — второй роман знаменитого выпускника литературного семинара Малькольма Брэдбери, урожденного японца, лаурета Букеровской премии за свой третий роман «Остаток дня». Но уже «Художник зыбкого мира» попал в Букеровский шортлист.Герой этой книги — один из самых знаменитых живописцев довоенной Японии, тихо доживающий свои дни и мечтающий лишь удачного выдать замуж дочку. Но в воспоминаниях он по-прежнему там, в веселых кварталах старого Токио, в зыбком, сумеречном мире приглушенных страстей, дискуссий о красоте и потаенных удовольствий.
«Коллекционер» – первый из опубликованных романов Дж. Фаулза, с которого начался его успех в литературе. История коллекционера бабочек и его жертвы – умело выстроенный психологический триллер, в котором переосмыслено множество сюжетов, от мифа об Аиде и Персефоне до «Бури» Шекспира. В 1965 году книга была экранизирована Уильямом Уайлером.
Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.