Генри и Джун - [15]
Она умудряется пускаться в такие сумасшедшие траты, и мы с Генри любуемся страшной стороной ее души, которая обогащает нас больше, чем чья-то жалость, чья-то любовь, чье-то самоотречение. Я не стану терзать ее, как это сделал Генри. Я буду любить ее, буду обогащать, сделаю бессмертной.
Генри прислал из Дижона отчаянное письмо. Это почти что Достоевский в Сибири, только Сибирь Достоевского была гораздо интереснее того места, о котором пишет несчастный Генри. Я ответила ему телеграммой: «Сдавайся и приезжай домой в Версаль». Еще я отправила ему денег. Я думаю о нем целыми днями.
Ты действительно так поступаешь, Джун, это правда? Или это Генри преувеличил твои желания и потребности? Ты действительно погрязла в извращенных, темных и таких всеобъемлющих чувствах, что развратность Генри кажется почти смешной? Он рассчитывает, что я его пойму, потому что я, как и он, пишу. Я должна знать, все должно стать ясно. К его удивлению, я сказала ему то, что говоришь ты:
— Это не одно и то же.
Есть на свете мир, который ему не понять никогда, — это мир наших отвлеченных разговоров, наших поцелуев, нашего наслаждения.
Генри с трудом начинает понимать, что есть в тебе какая-то черта, которую он еще не постиг, — она осталась за пределами его романа. Ты проскользнула у него между пальцев!
Как необыкновенно щедр Хьюго! Как умеет любить, прощать, дарить, понимать. Господи, даже я не до конца осознаю, насколько мне повезло!
Завтра вечером я буду дома. Закончились мои скитания по гостиницам и мои одинокие ночи.
Февраль
Лувесьенн. Я вернулась домой, к нежному и страстному любовнику. Я отложила тяжелые письма Генри. Это как снежная лавина. Я приколола к стене своего кабинета две большие страницы, исписанные словами Генри. Передо мной — карта его жизни, которая могла бы послужить хорошим материалом для еще не написанного романа. Я все стены увешаю словами.
Хьюго нашел мои дневники, в которых я пишу о Джоне Эрскине, и прочитал их, пока я отсутствовала, — последний приступ любопытства. В записях не было ничего, о чем бы он не знал, но он все-таки страдал. Да, я бы снова хотела пережить все, и Хьюго знает об этом.
А еще, пока меня не было, он нашел мое черное шелковое белье и целовал его, с наслаждением и счастьем вдыхая мой аромат.
В поезде, на котором я ехала в Швейцарию, произошел интересный случай. Чтобы успокоить Хьюго, я не стала красить глаза — только припудрила лицо и подкрасила губы. К ногтям я тоже не стала притрагиваться. Я была очень рада своей небрежности. Я беззаботно надела любимое старое бархатное платье, которое уже протерлось на локтях. Я чувствовала себя, как Джун. Моя собака Руби сидела рядом со мной, поэтому и черный плащ, и бархатный пиджак были в белой шерсти. Один итальянец, который за время нашего путешествия перепробовал все, чтобы привлечь к себе мое внимание, в конце концов подошел и предложил мне щетку. Это показалось мне забавным, и я рассмеялась. Почистив одежду (вся его щетка оказалась в волосах), я поблагодарила его. А он очень нервно предложил:
— Не желаете ли выпить со мной чашечку кофе?
Я отказалась и подумала, что же было бы, если бы я накрасила глаза.
Хьюго заявил, что мое письмо к Генри — самое зыбкое, скользкое на свете. Я начала его так искренне и откровенно, мне казалось, что я стала противоположностью Джун, а в итоге оказалась скользкой. Он думает, что я только побеспокою Генри, отвлеку от привычного стиля — грубой силы, «мочи и трахания», где он себя так безопасно чувствует.
Когда я писала Генри, то чувствовала к нему такую благодарность за полноту и сочность чувств, что хотела выложить все, что было у меня на уме. Я начала с необыкновенной стремительностью, была искренна, но, дойдя до самого последнего драгоценного дара — моей Джун и моих мыслей о ней, — стала сдержаннее. Я использовала все уловки, чтобы заинтересовать его, оставляя драгоценность при себе.
Когда я сажусь писать письмо или дневник, очень хочу быть честной, но вполне возможно, что, в конце концов, я самая ужасная лгунья, еще ужаснее, чем Джун, потому что моя ложь на первый взгляд очень напоминает искренность.
По-настоящему его имя звучит как «Хайнрих», и мне так больше нравится. Он немец. Мне кажется, он ближе к славянскому типу, но его сентиментальность и романтичность в отношениях с женщинами — чисто немецкие. Для него секс — это любовь. Такое болезненное воображение присуще только немцам. Он любит все уродливое. Он не обращает ни малейшего внимания на запах мочи и капусты. Он любит ругательства, сленг, проституток, нищие кварталы, грязь, запустение.
Он пишет мне письма на оборотной стороне каких-то своих старых записей — пятьдесят синонимов слова «пьяный», сведения о различных ядах, названия книг, отрывки диалогов. Иногда встречается и такое: «Был в „Кафе де Варинив“ на берегу реки недалеко от Елисейских Полей — что-то вроде пансиона для рыбаков. Ел буйабес, в „Каво дез ублиет руж“. „Парадиз“ на улице Пигаль — это грубияны, карманные воры, нищие и т. п. Бар Фреда Пейна, дом 14 на улице Пигаль (видел художественную галерею на первом этаже). „Кафе де ля Режанс“, 216 rue St. Honoré (Наполеон и Робеспьер играли здесь в шахматы. Видел их стол)».
В сборник вошли произведения Анаис Нин, француженки, долгое время жившей и творившей в США: роман «Шпион в доме любви» и ряд новелл под общим названием «Дельта Венеры». Произведения Анаис Нин публиковались в Швеции, Японии, Германии, Испании, Италии, Франции, Бельгии, Голландии, Англии и США. А теперь это новое имя откроет для себя российский читатель.
Известную американскую писательницу Анаис Нин часто называют «Эммануэль от литературы». На самом деле произведения А. Нин выходят за рамки столь упрощенного подхода: ее проза психологична и возвышенна, она раскрывает тонкий внутренний мир необыкновенных женщин, стремящихся к любви.
Анаис Нин — американская писательница, автор непревзойденных по своей откровенности прозаических произведений. С ней дружили Генри Миллер, Гор Видал, Антонет Арто, Сальвадор Дали, Пабло Неруда, яркие портреты которых остались на страницах ее дневников, рассказов и повестей.Ее называли автором уникального, «обширного потока внутреннего мира творческой личности». Ей посвятили множество книг, десятки диссертаций, а также марку знаменитых французских духов «Анаис-Анаис».
«Эта женщина всегда выглядела так, будто хочет вас о чем-то попросить, — а если вы откажете, она заплачет…»Фирменный стиль Анаис Нин не смог повторить никто, для этого пришлось бы прожить еще одну ее собственную жизнь.Жизнь, которая давно превратилась в легенду.
Эротика Анаис Нин — это прежде всего мир чувств — красивых, грубых, завораживающих и пугающих одновременно. Но это также и описание богемы Парижа и Нью-Йорка, это художники и их натурщицы, это бродяга — гитарист, сбежавшая из дому девочка — подросток, дикарка из джунглей, и снова — художники, манекенщицы, бродяги — мир беспечный, свободный, открытый любви и приключениям.Произведения писательницы — романы, рассказы, стихи — переведены на все европейские языки. Однако читающим по-русски только теперь впервые предстоит познакомиться с околдовывающим миром эротики Анаис Нин.
В сборник вошли произведения Анаис Нин, француженки, долгое время жившей и творившей в США роман «Шпион в доме любви» и ряд новелл под общим названием «Дельта Венеры» Произведения Анаис Нин публиковались в Швеции, Японии, Германии, Испании, Италии, Франции, Бельгии, Голландии, Англии и США А теперь это новое имя откроет для себя российский читатель.
Эбигейл Дентон убежала из дома, чтобы начать новую жизнь, только для того, чтобы опять подвергнуться жестокому нападению. Но второй шанс иногда представляется в самых неожиданных формах. Эбби забрали с Земли и переместили в новый мир, чтобы там она стала парой инопланетного воина. Но её прошлое не позволяет ей доверять мужчинам… Большой и самый сильный среди большинства других воинов на Воа, принц Дрэкор Крелл превосходный капитан гвардии, но его размеры делают его менее желанным любовником для женщин.
Нелегко быть зеленым и нелюбимым. Сможет ли земноводный принц добиться человечки с проблемными социальными навыками? Несчастное высочество… По мнению принца Закрома, у всех на Граноте есть своя Единственная, своя возлюбленная на всю жизнь. За исключением его самого. Обеспокоенные родители отправляют его на Землю в надежде, что поездка отвлечет сына от одиночества. Но Зак нашел больше, чем развлечение: Дженнифер, красавица-человечка из Межзвездного посольства — его Единственная! Но едва ли такое прекрасное существо сможет заинтересоваться таким странно выглядящим инопланетянином, как он. Дипломатическая проблема… Когда посла отозвали по срочному делу, Джен, назначенная ответственной на время визита принца, запаниковала.
Трэвлар был готов к охоте. У него появился шанс найти пару и счастье, которых жаждут все мужчины его рода. Трэвлар хранит секреты, но он расскажет их паре только тогда, когда придет время, а сейчас ему нужно было сосредоточиться на гонке. Тэмми вынуждена принять участие в брачных играх, чтобы покрыть долги, о которых она даже не знала, перешедшие к ней после смерти отца. Девушку смущало не то, что у нее на Земле остались друзья, или что там прошла большая часть ее жизни. Просто каждое владение, которое она имела, было арестовано за долги отца, а Тэмми желала иметь выбор и быть хозяйкой своей судьбы.
Каждый день Чарли рисовала красивое строящееся здание. Оно почему-то манило ее и вдохновляло. Теперь стройка окончена, и на День святого Патрика Чарли пришла запечатлеть дом в последний раз. Но на параде она облила краской огромного ворчливого зверя в деловом костюме и была вынуждена спасаться бегством. Никогда и ничего Уоррен не хотел сильнее, чем ее. После одной случайной встречи он бросился искать Чарли по всему городу. И Уоррен найдет ее, где бы она ни спряталась. Он вознамерился сделать ее своей несмотря ни на что.
Маша, сирота, волею случая попала в элитный колледж. Её ждут нелёгкие испытания, но девушка не сдаётся и мир для неё остаётся светлым несмотря на любые ситуации.