Геноцид - [2]

Между тем, точное определение содержания осуществлявшейся с момента распада Союза и начала радикальных реформ в 1992 г. вплоть до 17 августа 1998 г. политики важно не только для осмысления произошедшего, но и для правильного планирования будущего. Это определение должно отражать не только объективно-фактографическую, но и ценностно-смысловую интерпретацию проводившейся в стране политики, давая в то же время ее правовую оценку. Оно должно быть сделано в точных юридических терминах, определяющих ответственность власти перед обществом, чтобы каждый гражданин имел четкое представление о том, что происходит в стране. Адекватная оценка произошедших изменений и сложившегося положения необходима также для выработки конструктивной программы действий, нацеленной на устранение угроз национальной безопасности и преодоление кризиса. Таким точным определением, как показано ниже, является используемое в международном праве понятие «геноцид».

1. Определения

Напомним, что наша страна присоединилась в 1954 г. к международной конвенции ООН «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него». Согласно конвенции, геноцидом признается преступление, совершаемое «с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую». В конвенции специально подчеркивается, что геноцид совсем не обязательно подразумевает применение физического насилия и ведение войны. В качестве инструментов преступления конвенция, в частности, выделяет «предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее», и «меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы» [1].

Хотя определение геноцида включает элемент намерения, т.е. сознательного совершения преступления против больших групп населения, на практике не всегда политика геноцида осознается ее проводниками и уж тем более открыто не декларируется. Она может прикрываться вполне респектабельными лозунгами реформ на благо общества в целях свободы и социальной справедливости. Многие фактические соучастники преступлений могут «не замечать» реальных последствий своих действий, искренне считая себя героями и благодетелями человечества. Не случайно наиболее чудовищные в мировой истории акты геноцида проводились «во имя» самых благородных и привлекательных для общества целей. Геноцид французской революции против влиятельных слоев общества и последовавших после нее наполеоновских войн осуществлялся во имя идей «свободы, равенства, братства». Геноцид коренного населения Северной Америки проводился во имя прогресса. Геноцид духовенства, дворянства, купечества и крестьянства в 1917 – 1937 гг. был организован в России во имя всеобщей справедливости и счастья. И даже осуществленный гитлеровцами этнический геноцид против всех народов Европы был обоснован утопическими идеями формирования породы «сверхчеловека».

Парадоксальным идеологическим «прикрытием» последней волны геноцида в отношении населения России в 1992-1998 гг. стала доктрина «общечеловеческих ценностей», центральное место в которой занимает концепция приоритета прав человека в государственном устройстве и политике. Ее проводников не смущало то, что реализация доктрины осуществлялась путем последовательного нарушения прав подавляющего большинства граждан России на труд, образование, благополучие, на саму жизнь. А вместо общечеловеческих ценностей добра, мира и справедливости вследствие реально проводившейся в России политики насаждались человеконенавистнические ценности вражды, стяжательства, разврата, насилия, зла и произвола. В этом смысле духовные и отчасти генетические предшественники организаторов современной российской революции – вожди двух революций 1917 года и гражданской войны – имеют «достойных» последователей. Восемь десятилетий назад геноцид населения России, стоивший в конечном счете русскому народу, как и предупреждал Ф.М. Достоевский, 100 млн. голов (уничтоженных и неродившихся людей), был развязан под идеологическим прикрытием «преодоления вековой отсталости России», построения «цивилизованного», а затем и «самого передового» общества, всеобщего братства, равенства, счастья.

Геноцид населения России 1992-1998 гг. велся под прикрытием идей и видимости демократии, с использованием тех же лозунгов свободы и равенства, приближения к «цивилизованным» странам. Искаженное и зачастую прямо противоположное по смыслу осуществление провозглашаемых позитивных ценностей не должно дискредитировать их истинной сущности. Нет никаких сомнений в том, что заговорщики, свергнувшие царя, руководители «красного террора», а также их современные последователи, рядящиеся в тогу демократов и либералов, действовали не в соответствии, а вопреки провозглашаемым ими ценностям. Реальной движущей ими идеей была ненависть к России и русской культуре, стремление сокрушить нашу цивилизацию, превратив русских, по выражению Троцкого, в «белых рабов».

Нынешние преемники этого ведущего организатора гражданской войны в России отличаются от него только по форме провозглашаемых ценностей, смысл революции остается тем же – разрушение России. По своему разрушительному эффекту для производительных сил страны избранная для осуществления революционных преобразований форма приватизации не уступает национализации и реквизиции имущества в эпоху военного коммунизма. Да и по реальному содержанию производственных отношений осуществленная нынешними революционерами массовая приватизация госсобственности столь же далека от характерного для реальных рыночных отношений института частной собственности, как развернутая их духовными предшественниками сеть лагерей отличается от принципов социалистического соревнования трудовых коллективов.