Геноцид белой расы. Кризис Европы. Как спастись, как преуспеть - [2]

В начале своей врачебной практики мне пришлось столкнуться с некоторыми случаями, когда психотерапия буквально в корне меняла поведение и саму жизнь человека. Опишу один из таких случаев.

В Вологодской областной психиатрической больнице, где я работал в 1961 году, в отделении, которым я заведовал, имелось 50-метровое помещение – бывшая столовая земской больницы. Пол в этой комнате был покрыт матрасами, и там размещалось множество больных. Поскольку отделение было «хроническим», то в этом помещении, именуемом «Индией», находились некурабельные больные, то есть не поддающиеся лечению, когда медицина бессильна. Таких больных зачастую в больницах называют «осадочные» больные, термин, с которым трудно согласиться, поэтому я искал возможности им помочь. Мне иногда удавалось это сделать, один из таких случаев я привожу ниже.

Среди больных я как-то заметил одного с осмысленным выражением лица. Им оказался инвалид войны с мутизмом (отказ от речи). Этот больной прошел все курсы лечения еще до моего прихода в эту больницу, но без всякого видимого результата. Я пригласил больного к себе в кабинет, пытался установить с ним контакт, но безуспешно. Тогда для растормаживания я ввел ему амитал натрия, вызывающий реакцию опьянения, после чего контакт был установлен. Больной заговорил после полного отказа от речи в течение года и трех месяцев. Оказалось, что мутизм был его реакцией на поведение бывшей жены, которая сняла все его деньги со сберкнижки, продала ценные вещи и ушла. При уходе она сказала, что «жила с такой тварью, как он», только из-за денег. Вот он и ушел от мира. Я беседовал с ним в течение двух недель наедине и без растормаживания. Я объяснил больному, что он инвалид и существенно старше жены, поэтому должен был отнестись к браку с осторожностью. Больной согласился, что любил жену и брак доставил ему радость, а за это стоит и заплатить. Оказалось, что больному не жалко денег, он возмущен людской подлостью. Однако он признал, что в молодые годы не женился бы на женщине-инвалиде старше его. «Не стоит ожидать от людей того, на что вы сами не способны», – сказал я. Больной согласился со мной. Он стал говорить, выписался и вскоре женился, о чем написал мне.

Если бы я не догадался помочь этому больному, то через некоторое время у него начались бы необратимые изменения психики. Чрезмерная переоценка технических методов диагностики и химических методов лечения приносит немалый вред и является одной из причин того роста болезненности, о котором говорил швейцарский врач Любан-Плоцца.

Социальный распад привел к утрате истинных, биологически-обусловленных ориентиров, без которых невозможны свобода и психическое здоровье. Появились новые болезни поведения, такие как компьютерная зависимость, зависимость от игровых автоматов. Для этих людей свобода – это рабство.

Ко мне многократно приходили больные, страдающие наркотической зависимостью. В качестве примера опишу одно из таких посещений. Однажды ко мне пришла мать со взрослым сыном, который в свои 20 лет тратит все деньги и все свободное время на игровые автоматы. Ему не нужно ни семьи, ни детей, ему вообще ничего не нужно, кроме виртуальной цепи, привязавшей его к игорному автомату.

Приобщившись к западным ценностям, мы начали утрачивать свою былую свободу, которая выражается в единстве человека со своей биологической сутью. Это единство обеспечивало сохранность нашего народа, ныне утраченную. Свободный человек стремится продлить род и вырастить потомство, вся остальная его деятельность, даже очень сложная, вторична, а когда она выходит на первое место, то уже нужно говорить о патологии поведения. Спасение русского народа возможно только в случае его освобождения от типов поведения, идущих вразрез с основами его биологического существования.

Таким образом, в настоящее время можно говорить о болезни общества или даже о нескольких заболеваниях. Во-первых, общество страдает от бесплодия, это, собственно, самая страшная болезнь. Эту болезнь породили технический прогресс, погоня за новыми товарами, что и стало целью жизни – целью бесплодной и тупиковой. Бесплодие, зависящее не от биологической неполноценности, а просто от нежелания тратить деньги и время на ребенка, а не на вещи, можно назвать социальной импотенцией. Эта импотенция возводится на пьедестал средствами массовой информации. Во многих фильмах, газетах, телепередачах показываются, печатаются анекдоты, высмеивающие семейную жизнь («прежде чем жениться, подумай и думай, пока не передумаешь» и т. п.). Демографическая ситуация острая, но для исправления ее делается мало. Недавно анализ таких передач производился в Германии, где демографическая катастрофа приняла особо крупные масштабы.

Конечно, нигде не относятся к этой ситуации с полным безразличием. Так, в Германии, где демографическая катастрофа приняла особо крупные масштабы, судя по русским публикациям, критика антисемейной пропаганды имеется, но она слаба и при имеющихся законах довольно бессмысленна. Подробнее эта тема излагается во второй части.

На Западе создалось порочное положение, когда существуют законы, фактически благоприятствующие национальному самоубийству, никакие санкции и даже практически никакой контрпропаганды не допускается. Далее я остановлюсь на этой проблеме подробнее.