Геннадий Зюганов: «Правда» о вожде - [55]
Сорвался и подполковник Тараненко:
— Не один ты был в Афганистане. Я там тоже на брюхе прополз не один десяток километров… Тебе надо придти в себя, подлечиться и вернуться в газету.
Я попросил товарищей оставить нас вдвоем. Не помню, что уж и говорил, а выдумывать не хочется.
Под конец нашего разговора Петя попросил:
— Можно я приму душ? А после — поедем в госпиталь.
Мы добросовестно ждали, когда он приведет себя в порядок.
Наконец все готово. Выходим во двор дома 13. Ищу глазами служебную машину. Её нет. Иван и Слава поддерживают под руки Петра, а я бегу к ближайшей телефонной будке.
— Клавдия Федоровна! — кричу в трубку телефона-автомата. — Где машина?
— Шофер уехал в гараж. Он не может ждать больше двух часов, — отвечает диспетчер.
— Но ведь главный редактор закрепил за мной машину на весь день.
— Не шумите, сейчас пришлю другую.
Эти пятнадцать минут, пока мы ждали машину, показались вечностью. В любую секунду наш друг мог передумать…
До госпиталя ехали минутсорок пять.
Каюсь, но мы применили прием, виденный в милицейских фильмах: Петра посадили на середину заднего сиденья, а мы с Ваней Тараненко блокировали его с боков.
Век не забуду медицинских генералов, которые приняли нас по-мужски, без лишних вопросов, без демагогии. Они и здесь на военном положении.
Иван Тараненко объяснил:
— Человек прошел Афганистан. Вы знаете, что это такое. У него нервный срыв. Просьба помочь нашему коллеге.
Иван был в военной форме, с удостоверением Главпура — может быть, это стало решающим аргументом.
Петра Студеникина определили в госпиталь, в очень тяжелое психоневрологическое отделение. Через две-три недели он выписался — жизнь взяла свое.
А мы в тот вечер вернулись в редакцию. Я доложил руководству: все в порядке.
Потом мы прошли в мой редакционный кабинет. Устали, конечно, смертельно. Хотелось, извините за прямоту, выпить, сбросить напряжение. Но шла очередная волна антиалкогольной борьбы с российским народом.
И все же бутылку вина мы где-то разыскали…
А Петя Студеникин в “Правду” по сути не вернулся, но, слава Богу, прожил еще несколько лет.
…Более счастливой оказалась судьба Виктора Верстакова. Он ушел из “Правды”, когда в редакции новые власти ликвидировали военный отдел, находившийся под опекой Главпура. Стал членом Союза писателей. Написал и сам исполняет немало песен об Афгане. Словом, талантливый человек.
До сих пор помню серию его статей “Офицеры”, цикл очерков о моряках, афганские зарисовки о вертолетчиках. Они открыли для “Правды” новые темы из жизни людей в погонах, новые, более человечные повороты старых тем. Очень жаль, что политические катаклизмы лишили “Правду” такого сильного, талантливого подразделения, как военный отдел. А ведь его в разные годы возглавляли контр-адмиралы Золин и Гайдар, в нем работали Герой Советского Союза Сергей Борзенко и полковник Николай Денисов…
Начав с Афгана, не могу не сказать хотя бы коротко о других политических и военных конфликтах, в которых “замешаны” правдисты. Не говорю о Великой Отечественной, когда когорту военкоров “Правды” (штатных и нештатных) возглавляли Михаил Шолохов, Борис Горбатов, Борис Полевой, Петр Лидов, Виктор Темин (флаг над рейхстагом), Евгений Халдей, Александр Устинов, знаменитые Кукрыниксы. С корейской войны, где сражались также китайские добровольцы и советские летчики, вел репортажи Алексей Кожин. Пиночетовский переворот в Чили едва не поставил точку в жизни собкора “Правды” Владимира Чернышева — ему пришлось почти нелегально покинуть эту страну под угрозой расправы. Олег Игнатьев вопреки запрету М.В. Зимянина (главного редактора в 1966-76г.г. — А.И.) несколько раз ходил партизанскими тропами в Юго-Восточной Азии. Борис Орехов работал в Бейруте, когда там ежедневно и еженощно гремели выстрелы и рвались бомбы…
Бывали и трагикомические истории.
На Валериана Скворцова (впоследствии он стал автором известных детективно-фантастических книг) наябедничал его коллега-известинец, с которым у них были натянутые отношения. Вообще журналисты “Известий” и “Правды” всегда конкурировали между собой, стараясь, что называется, вставить фитиль своему коллеге. Но тут было другое: правдист слегка нарушил “спортивный режим” и это стало известно в посольстве, а затем и в ЦК КПСС. Оттуда “компру” переслали в редакцию с настойчивой рекомендацией отозвать нашего корреспондента. Скворцов уже сидел на чемоданах, когда разразилась военная перепалка между Китаем и Вьетнамом из-за каких-то спорных островов.
Как настоящий профессионал Валера тотчас же устремился к месту конфликта. Ходил на катере вместе с вьетнамскими товарищами (тогда СССР больше дружил с Ханоем и сохранял напряженные отношения с Пекином, доставшиеся в наследство Л.И. Брежневу с хрущевских времен). Несколько раз был на передовой. А главное — интересно, мастерски рассказывал об этом в своих репортажах. “Правда” оказалась вне конкуренции перед другими газетами. Так Валериан вместо взыскания, которое ждало его в Москве, получил заслуженную благодарность.
— Если мы будем отзывать таких собкоров, как Скворцов, — сказал на заседании редколлегии В.Г. Афанасьев, — с кем мы будем работать. Не с цековскими же аппаратчиками.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Холодная война номинально закончилась в 1991 году, но Соединенные Штаты с распадом Советского Союза не только не прекратили военные и скрытые вмешательства в мире, но и значительно активизировали их. Книга «Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в постсоветский период» продолжает фундаментальный труд Уильяма Блума «Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны». Международный коллектив авторов, крупнейших специалистов по своим странам, демонстрирует преемственность в целях и обновление технических средств военной и подрывной деятельности Вашингтона.
Очередная книга известного российского предпринимателя и политика, бывшего главного редактора журнала «Америка» Константина Борового описывает события 1999 года, когда за два года до теракта 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке он получил информацию о подготовке этого теракта и передал ее посольству США в Москве, а затем и руководству ФБР в США.
Увидев на обложке книги, переведенной с французского, слово «банкет», читатель может подумать, что это очередной рассказ о французской гастрономии. Но книга Венсана Робера обращена вовсе не к любителям вкусно поесть, а к людям, которые интересуются политической историей и ищут ответа на вопрос, когда и почему в обществе, казалось бы, вполне стабильном и упорядоченном происходят революции. Предмет книги — банкеты, которые устраивали в честь оппозиционных депутатов их сторонники. Автор не только подробно излагает историю таких трапез и описывает их устройство, но и показывает место банкета, или пира, в политической метафорике XIX века.
Крупнейшие русские писатели, современники Александра Солженицына, встретили его приход в литературу очень тепло, кое-кто даже восторженно. Но со временем отношение к нему резко изменилось. А. Твардовский, не жалевший сил и стараний, чтобы напечатать в «Новом мире» новую вещь никому не ведомого автора, потом в глаза говорил ему: «У вас нет ничего святого. Если бы зависело только от меня, я запретил бы ваш роман».М. Шолохов, прочитав первую повесть литературного новичка, попросил Твардовского от его имени при случае расцеловать автора, а позднее писал о нем: «Какое это болезненное бесстыдство…» То же самое можно сказать и об отношении к нему Л. Леонова, К. Симонова…Прочитав эту книгу, вы поймете, чем объяснить такую дружную и резкую перемену отношения к Солженицыну столь авторитетных писателей, да и многих читателей, конечно.
Анатолий Собчак — явление знаковое, можно сказать, символ «эпохи перестройки». В свое время он входил в «питерскую группировку». О «питерских» написано много книг, но автор размышляет и анализирует истоки происхождения такого ныне распространенного явления как Собчаковщина, которое сродни российскому — Хлестаковщина.