Геннадий Зюганов: «Правда» о вожде - [27]

Лет 25 тому назад я написал стихи, посвященные памяти великого репортера Павла Барашева, с которым мне в 70-х годах посчастливилось поработать в “Правде” до конца его земных дней.

Да, проходят дни и годы. Уходят старые правдисты. Хорошо, если приходят молодые, овладевают нашей небезгрешнойпрофессией, приобретают мастерство, усваивают дух “Правды”.

Вот и я ухожу.

Мне предлагали — не скрою — любую должность в “Правде”, кроме, конечно, главного редактора. Но я за кресло не держался и не держусь. Самая главная должность в газете — журналист. Это призвание.

Сейчас, в смутное время, понятия чести и сути нашей профессии немножко размыты. Идут работать туда, где больше платят.

Но это не про меня.

Я работал не за деньги, а по убеждению. Служу только тому делу, в которое верю. За неправое — ратовать не стану.

* * *

Из записных книжек

О подобных ситуациях очень точнои поэтически образно сказано у Владимира Высоцкого:

“Я хорошо усвоил чувство локтя, который мне совали под ребро”.

Но это одна сторона медали.

Другую я пытался выразить в своем стихотворении “Фрак и ливрея”:

“Как не стремятся

фарисеи

мозги нам вправить

так и сяк,

но если на тебе

ливрея —

не убеждай что это — фрак”.

(Сборник “Судьба на асфальте”)

ПАРТИЯ «ПРАВДЫ» В КОРОЛЕВСТВЕ КРИВЫХ ЗЕРКАЛ

Им дан был рай, но они захотели свободы.

Ф.М. Достоевский, “Братья Карамазовы”

“Слушаю вас, профессор!”

Когда в августе 91-го “Правду” в очередной раз прикрывали, или точнее приостанавливали, ко мне в редакцию пришел мой добрый товарищ по партии, профессор, доктор исторических наук, автор многочисленных научных трудов и киносценариев, очень близкий известному актеру и режиссеру Олегу Ефремову человек, и сказал, как отрезал:

Надо создавать Партию Правды!

Я пододвинул ему стопку чистых листов бумаги:

Владлен Терентьевич, напиши!

Он не отпихнул бумаги, он аккуратненько подровнял листы, как делают все вдумчивые ученые люди, и сказал:

Я должен подумать.

Через день-два несколько страничек рукописного текста лежали у меня на столе. И буквально в следующем номере газеты, на первой полосе, появилась колонка политолога В.Т. Логинова — “Партия “Правды”.

Далеко не всем в расколотой политическими распрями редакции пришлась по душе эта публикация. Но читатели восприняли ее как сигнал к действию. Хлынул поток звонков, писем, пришли в “Правду” и ходоки — главным образом, из активистов районного, как говорилось раньше, или городского звена запрещенной КПСС, которые оказались на распутье, а проще сказать — в дураках. Все они получили высшее образование, хорошо работали на неприбыльных, но надежных инженерно-технических должностях, однако, на свое несчастье, были когда-то замечены парткомами и выдвинуты на партийные посты.

Их, конечно же, не устраивала та кондовая рутина, которая, как паутина, затягивала энергичных людей, понуждая их делать то, что имело видимость политической работы, а на самом деле сводилось к трансляции в низы, в массы мудрых мыслей партийных верхов.

Среди безвинно пострадавших оказалось и большинство наших коллег — партийных газетчиков: они были, как это практикуется и при революциях, и при контрреволюциях, лишены всех “прав состояния”, то бишь работы и зарплаты. Оказались лишними на шальном пиру жизни, которая начинала складываться не по законам цивилизованного рынка и правового государства, как утверждали её заранее подготовленные счастливчики, а по беззаконным, пиратским и воровским понятиям.

Кое-кто, я обязан признать, сумел быстро пристроиться к ситуации и сделаться провозвестником дикого рынка, чья незримая рука, по утверждению неудачного наследника двух достойных дедушек Егора Гайдара и его забугорных учителей, должна буквально в считанные месяцы (некоторые дамы-экономисты уверяли: в считанные дни) привести к невиданному экономическому росту. (Теперь нас уверяют, что этот рост достойны увидеть не мы, а лишь следующие поколения…)

Так вот именно полные сил, молодые активисты КПСС, которых выбросило на обочину в августе 91-го, оказались без вины виноватыми и собирались вокруг “Правды”, ее партотдела. Они хотели создать новую компартию — без бюрократов, без партийных бонз, за которыми сегодня даже мобильный телефон весом 150 граммов носят телохранители изпрезидентского охранного отделения, без коих эти бонзы не ходят даже на кремлевский фуршет.

… Что получилось из наших благих намерений, я расскажу чуть позже, а сейчас — очередное отступление от сюжета.

Замечу: во время августовских событий 1991-го я не был главным редактором “Правды” — работал простым заместителем главного. И даже не простым, а изрядно гонимым ультра— революционными элементами редакции. Именно они возобладали в августе 91-го и считали (я об этом уже упоминал), что в небезызвестном “путче” потерпело полное и безоговорочное поражение то бесперспективное, тупиковое, иначе говоря, коммунистическое направление, каковое, в их глазах, воплощал я (и не только по долгу службы — добавлю от себя; это было и остается для меня самым главным, чему я посвятил свою газетную, ленправдистскую и правдинскую, жизнь). Р-революционный Совет редакции и диктовал свои условия всему коллективу журналистов “Правды”. Однако никого из коллег тогда,под шумок, не уволили, не выбросили на улицу (чем не пример для нынешних настройщиков газеты из МВД и КПРФ, затеявших чистку рядов и омоложение редакции с назначения застывших, твердокаменных персонажей повести М. Горького “Мать” на боевые посты в живом творческом коллективе?).Это не Вера Засулич, Софья Перовская, Мария Спиридонова…. Они из породы землемеров-хранителей неведомой “линии партии”.Не мудрено, что в качестве претендентов на пост главного редактора всплывала кандидатура и Павла Московченко-Баканова, и Чхеидзе-Чернильского -Чернова, и даже продолжателя дела А.Ф. Керенского, если он вовремя подставит плечо орловскому чудо-богатырю, Микуле Селяниновичу или Алеше Поповичу. Но это — из области нашего народного творчества.