Гений - [73]

– Она сказала тихо, но так, чтобы Евгений услышал, – сказал Евгений. – Он понял и отошел на несколько метров, чтобы мучиться издали.

С этими словами он переместился под тень старой яблони, оказавшись неподалеку от Ростислава, который тоже устроился в тени.

Ростислав начал говорить.

Он представился, заботливо осведомился, кто как устроился, есть ли претензии и просьбы. Претензии и просьбы были, Ростислав записал и пообещал принять меры. Затем он объявил, что нужно сформировать штаб.

Светлана тут же подняла руку. Ростислав спросил терпеливо, будто заранее прощал за те пустяки, которыми его сегодня будут отвлекать:

– Уже что-то не ясно?

– Почему штаб?

– Что смущает?

– Почему военное слово?

– Скорее оперативное. Дел много, времени мало, слово подчеркивает напряженность нашей будущей деятельности.

– Сказал Ростислав, глядя прямо в глаза Светлане, чтобы не глядеть на все остальное, что его страшно манило, и в глубине его глаз мерцала временно обузданная чудовищная похоть, – довольно громко произнес Евгений.

Все его услышали, некоторые от неожиданности рассмеялись, поворачивая головы, приподнимаясь, высматривая, кто это сказал.

– Деревенский дурачок? – осведомился Ростислав. И продолжил, как ни в чем не бывало: – Итак, штаб. Собственно, предварительный список у меня есть, имея в виду командированных сюда людей. Список согласованный. Но желательно включить кого-то из местного населения. Чтобы далеко не ходить, прямо из присутствующих и выберем. Вы друг друга лучше знаете, рекомендуйте. Полагаю, вы не будете против?

– Обратился Ростислав к Светлане, демонстрируя ей и всем остальным, что его не собьешь какими-то словами какого-то странного человека, показывая, что он ничуть не боится и не стесняется прямо обнаруживать свой интерес к девушке: что не положено быкам, положено Юпитеру, а он явно предъявлял себя Юпитером в этом сообществе, – сказал Евгений, и опять многие засмеялись: скучное мероприятие оказалось не таким уж скучным.

– Есть у меня в Москве знакомый, – вдруг доверительно, словно близкому человеку, начал кому-то повествовать Ростислав; все посмотрели в направлении его взгляда и увидели зардевшуюся женщину лет тридцати пяти, из местных, ничем особым не выделявшуюся, разве что густотой медно-рыжих волос и почти молочной белизной кожи. – Он не шизофреник, скорее шизофреноид, то есть в целом нормальный, но регулярно впадает в дурость. Любое мероприятие, где он оказывается, старается любой ценой превратить в балаган. Почему? А потому, что он человек, который не способен ничего сделать. Не бездельник, просто руки не тем концом вставлены, мозги не туда заточены, органически не способен к созиданию. Отсюда отвращение к любой деятельности на уровне физиологии. Поэтому и чужую деятельность он всегда хочет десакрализовать, дезавуировать, скомпрометировать, – объяснял Аугов женщине, которая не знала, куда глаза девать, лицо и шея ее покрылись пунцовыми пятнами, но Ростислав не собирался щадить ее, обращался к ней и только к ней. – Однако я заметил: если ему дать что-то возглавить, любой пустячок, он тут же прекращает свои шуточки. Конечно, шизофреноидом остается, но уже не вредит. Хотите, я вам при штабе дам должность руководителя секции досуга и отдыха? – повернулся он к Евгению, и бедная женщина, отпущенная им, тут же начала часто и бурно дышать.

– Не смешно, но эффективно, – отреагировал Евгений. – Видимо, вы талантливый функционер и манипулятор.

– Не без этого, – согласился Ростислав и обвел всех взглядом, не пропустив ни одного лица. – А теперь уже без шуток, хорошо?

Все стали серьезными, всем стало совестно, что они смеялись над словами какого-то, как удачно сказал Ростислав, шизофреноида. Довольно быстро выбрали несколько человек из грежинцев в штаб, в том числе ту женщину, к которой обращался Ростислав. Она ему все больше нравилась, а особенно умиляла ее простодушная непосредственная реакция. Это была Рита Байбуда, работница районной администрации, не имевшая постоянной должности, но незаменимая, когда нужно было воплотить в жизнь какую-нибудь новую, спущенную свыше демократическую инициативу. Рита была координатором Экологического совета в пору повсеместного создания этих советов, потом они куда-то исчезли, появились зато Общественные комиссии Материнства и Детства. Кому поручить? – конечно, Рите. Потом и эти комиссии стали неактуальны, возник ОНФ, то бишь Общероссийский Народный Фронт. Кому стать оргсекретарем местного отделения? – конечно, Рите. Для ее деятельности в администрации была выделена комнатка со столом, шкафом и стендом для наглядной агитации, информация на котором регулярно менялась, как и табличка на двери.

Ростислав, со всеми переговорив и все обсудив, закончил совещание, но Риту задержал – оставил себе на сладкое.

– Сейчас помощь Народного Фронта нам нужна особенно, – серьезно сказал он, и лицо Риты сразу же стало виноватым, будто у нее было какое-то поручение, которое она не смогла выполнить. – Сколько у вас членов?

– У нас? Много…

– А точнее? Список есть?

– Список? Есть вообще-то… Собрание проводили в администрации, проголосовали, кто хочет вступить, все захотели, все вступили. Вот и список получился.