Гений места, рождающий гениев. Петербург как социоприродный феномен - [44]
Но в 1920-е годы уже подавали воду в дома: с 1846 года паровой насос снабжал несколько ближайших домов у Воскресенского моста. Это оказалось экономически невыгодно, но попытки создать водопровод повторяли в 1858 году; к 1863-му центральная часть Петербурга жила с водопроводом. Необходимого опыта еще не было – водопроводные трубы проложили неглубоко, в первые же морозы вода в трубах замерзла. Только в сентябре 1866 года водопровод заработал снова.
В 1891–1893 годах петербургские водопроводы, принадлежавшие акционерным компаниям, были выкуплены городским властями. Водопровод пришел в дома почти всех петербуржцев, и только тогда исчезли водовозы. Еще в фильме «Волга-Волга», вышедшем в 1938 году, есть персонаж – водовоз. Но это водовоз уже не петербургский, а провинциальный, поволжский. Привозная вода была платной, и до конца XIX века в Петербурге действовали 37 водокачек – деревянных или каменных будок, оборудованных ручными насосами. Такую воду нужно было набирать и нести в дом самим, а частные водокачки тоже взимали плату – пусть меньшую, чем водовозы.
Отметим и еще одну деликатную деталь – канализация появилась довольно поздно. Не потому, что Россия отсталая или в Петербурге что-то не так. Канализационные трубы у нас стали прокладывать еще в 1770-е годы по указу Екатерины II. К 1834 году протяженность подземных труб на улицах Петербурга составляла 95 км – вдвое больше, чем в «передовом» Париже. Но в большинстве многоквартирных домов действовала совсем другая система: во дворе делалась выгребная яма, в нее жильцы сливали нечистоты из специальных ночных горшков. Некоторые из этих изделий, предназначенные для дам, изготавливались изящно, даже кокетливо.
Изобретателем унитаза со сливом (ватерклозета) считается британец Стефан Грин. Почти одновременно с ним русский морской инженер Василий Блинов на глазах у публики во время лекции смыл водой полведра конского навоза в унитазе собственной конструкции. Но патента на свое изобретение он не получил. Не патентовать изобретения – это у нас прямо-таки национальная черта!
В Петербурге (как и в Париже и в Лондоне) клозет устраивали, как правило, один на несколько квартир, на черной лестнице. Если он был даже в отдельной квартире, то все равно сливали в унитаз из специального бака черпаком. Бачок для слива устанавливался не везде. В конце XIX века унитазы со сливным бачком или с баком для сливания черпаком имелись только в 49,5 % квартир Петербурга. Но и при действии ватерклозетов долгое время нечистоты попадали в выгребную яму под домом.
Из ям нечистоты вычерпывались специальными ассенизаторами, которые извлекали их специальными черпаками, загружали в бочки и вывозили за город. Зимой было проще: замерзшие нечистоты раскалывались ломиком и замороженными же вывозились. Работали ассенизаторы обычно по ночам. «Ночное золото», иносказательное название нечистот, дало народное название ассенизаторам: «золотари». Только в 1911 году, после очередной эпидемии холеры, правительство приняло закон о создании общей городской канализации.
Загрязняли город и лошади. До массовой автомобилизации в Петербурге в 1745 было 3 тысячи извозчиков, в конце XVIII века около 5 тысяч, в 1838 году – 78 тысяч, в конце XIX века 16–20 тысяч. Кроме пассажирских извозчиков было еще около 25 тысяч грузовых перевозчиков, «ломовиков».
Извозчиков стало намного меньше после 1907 года, с появлением трамваев. Но даже в 1928-м в Петербурге-Ленинграде работало около 5 тысяч извозчиков, и лишь к 1939 их осталось всего 57. Рабочая лошадь с тех пор превратилось в красивое и милое воспоминание, часть эдакого «стиля ретро». А в 1900 году кроме извозчичьих в частном пользовании было еще не менее 40 тысяч лошадей. Конный трамвай, конка, пущенный в 1863 году, тоже требовал огромного количества рабочих лошадей.
Официально скорость движения извозчика ограничивалась 10 верстами в час. «Летящий» частный экипаж (двигавшийся со скоростью не больше 20 – 30 км / час) дружно осуждался всеми классиками как источник опасности для пешеходов.
Конка вызывала у старшего поколения смутные опасения. Согласно семейной легенде, моя прапрабабушка, Капитолина Егоровна, всегда приказывала своему кучеру останавливаться перед рельсами конки и переходила их пешком.
Навоз были обязаны собирать сами владельцы лошадей… но они редко соблюдали этот закон, к огорчению дворников.
Сами по себе новые условия быта могут оцениваться только положительным образом. Но произошедшие изменения сделали совершенно другим бытовой опыт поколений, родившихся в 1970-е годы, чем у их родителей, а часто – даже у их старших братьев и сестер. Произошел не только стремительный рост уровня и качества жизни, но и некоторый культурный разрыв.
Человек, родившийся даже еще в 1940–1950-е годы, жил в доме, который отапливался весело стреляющей, гудящей печкой. Часто он сам носил или помогал носить для нее дрова. От печки шла жаркая волна тепла, дом отапливался этим живым жаром. А растапливать печку было увлекательным занятием. В доме имелось полутемное, немного жуткое место – дровяной подвал, куда и надо было ходить за дровами. Другое непростое место – чердак, где развешивали белье для просушки.
Целых полвека эта информация была главной тайной СССР. Полвека советская пропаганда отрицала тот факт, что в 1939 году Сталин заключил с Гитлером не просто пакт о ненападении, а секретное соглашение о разделе Европы. До сих пор кремлевский официоз отказывается признать, что в развязывании Второй Мировой войны виноват не один, а оба агрессора и что этот сговор диктаторов, этот постыдный союз звезды со свастикой заслуживает осуждения международным трибуналом не меньше, чем военные преступления нацистов, а значит, скамье подсудимых в Нюрнберге следовало быть гораздо длиннее!Виктор Суворов первым неопровержимо доказал: без помощи Москвы Гитлер скорее всего вообще не пришел бы к власти.
Нет сегодня более запретной и опасной темы, чем пресловутый «еврейский вопрос». О евреях положено писать как о покойниках — либо хорошо, либо ничего. И не дай вам Бог нарушить любое из многочисленных табу, будь то еврейский нацизм, еврейский террор или мифы Холокоста, посмей отчаянный автор отозваться о «богоизбранном» народе как о любом другом, на общих основаниях, без славословий и умолчаний, без прикрас, — смельчака тут же обвинят в «антисемитизме», отлучат от «научного сообщества», а на «демократическом Западе» могут и посадить.
Нам со школьной скамьи внушают, что Петр Первый — лучший император в нашей истории: дескать, до него Россия была отсталой и дикой, а Петр Великий провел грандиозные преобразования, создал могучую Империю и непобедимую армию, утвердил в обществе новые нравы, радел о просвещении и т. д. и т. п. Но стоит отложить в сторону школьные учебники и проанализировать подлинные исторические источники, как мы обнаружим, что в допетровской России XVII века уже было все, что приписывается Петру: от картофеля и табака до первоклассного флота и передовой армии… На самом деле лютые реформы «царя-антихриста» (как прозвали его в народе) не создали, а погубили русский флот, привели к развалу экономики, невероятному хаосу в управлении и гибели миллионов людей.
Наверное, ни об одном народе не врут так, как о евреях. Юдофобы пугают народ страшными сказками о «еврейских кознях» и «жидомасонском заговоре». Юдофилы потчуют публику душещипательными историями о «богоизбранных» страдальцах, вечно обиженных и потому требующих к себе особого отношения.Это издание вызовет ярость и у тех, и у других. Эта сенсационная и скандальная книга никого не оставит равнодушным. Главный «возмутитель спокойствия», автор бестселлеров «Арийская Русь» и «Гражданская история безумной войны» уже поведал читателям «всю правду о русских».
Самая спорная и сенсационная книга года.Радикальный пересмотр истории не только Второй мировой войны, но и всего XX века.Свежий взгляд на величайшую трагедию от начала времён.Разоблачение лжи, на которой держится современный мир.В своей новой книге популярный историк, автор бестселлеров «Арийская Русь» и «Россия, которой не было» убедительно доказывает, что, вопреки официальной версии, написанной победителями, Вторая мировая на самом деле была Великой Гражданской войной. И в этой чудовищной бойне проиграла вся Европа — даже те страны, которые формально считаются одержавшими победу.
«После Второй Мировой войны никому нельзя быть расистом. Евреям — можно. Никому не запрещено сомневаться в том, что коммунисты убили в России десятки миллионов человек, — но за «отрицание Холокоста» во многих странах полагается тюремное заключение (и эти господа имеют наглость учить нас «свободе слова»!). Представьте, какой вой поднялся бы, посмей Россия выкрасть из Англии Березовского и предать его показательной казни! Но именно это израильтяне проделали с Эйхманом. Ирану нельзя нарушать соглашения о нераспространении ядерного оружия — Израилю можно.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Очерки и репортажи с места событий, собранные в этой книге Германа Устинова, посвящены сегодняшним событиям в Афганистане и вокруг него. Книга построена на личных впечатлениях автора, работавшего в 1982–1986 годах в ДРА собственным корреспондентом «Известий». Она рассказывает о борьбе, планах и свершениях афганского народа, о революционном строительстве, ведущемся в трудных условиях необъявленной войны, о друзьях и недругах республики. Книга рассчитана на массового читателя.
Книга о том, как всё — от живого существа до государства — приспосабливается к действительности и как эту действительность меняет. Автор показывает это на собственном примере, рассказывая об ощущениях россиянина в Болгарии. Книга получила премию на конкурсе Международного союза писателей имени Святых Кирилла и Мефодия «Славянское слово — 2017». Автор награжден медалью имени патриарха болгарской литературы Ивана Вазова.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.