Гений места, рождающий гениев. Петербург как социоприродный феномен - [43]
Уже в 1874 году А. Н. Лодыгин получил в России привилегию на изобретенные им лампы накаливания и организовал в Петербурге «Товарищество электрического освещения Лодыгин и К°» для эксплуатации этого изобретения. За изобретение лампы накаливания Петербургская академия наук присудила Лодыгину Ломоносовскую премию. В этом же году П. Н. Яблочков устроил на паровозе первую в мире установку для освещения железнодорожного пути при помощи электрического прожектора, а Ф. А. Пироцкий проводил на Волковом поле в Петербурге первые опыты в России по передаче электрической энергии на расстояние.
В 1879 году Яблочковым был основан первый русский электромеханический завод в Петербурге. В 1880 году Петербурге открылась первая в мире Всероссийская электротехническая выставка, организованная Русским техническим обществом, а А. Н. Лодыгин получил патент на способ изготовления электрических ламп накаливания с металлической нитью, выполненной из тугоплавких металлов (вольфрам, молибден, осмий, иридий). И не случайно в 1891 году Телеграфное училище в Петербурге было преобразовано в Электротехнический институт.
Главную трудность на пути к широкому применению электрического освещения представляло отсутствие надежного и недорогого источника энергии. Создание современной паровой турбины – уже не российский приоритет, ее изобрел Чарльз Парсонс в 1884 году. Сегодня такие турбины генерируют примерно 80 % всего электричества в мире.
Отмечу еще, что в 1913 году по количеству произведенной электроэнергии Российская империя находилась на четвертом месте (2,5 млрд кВт / ч) после США (26, 8 кВт / ч), Германии и Великобритании (3 млрд кВт / ч каждая).
Еще в 1882 году любопытные валом валили на Невский проспект, где работали первые электрические фонари. А к 1913 году до 20 % домов в Петербурге освещались электричеством. Полностью город был электрифицирован к 1928 году. Но при этом лампочки были маломощные, в основном 15–30 ватт. Они были дороги, ненадежны. Квартиры с ними освещались намного хуже, чем в наши дни.
Одно из интересных свидетельств этого – наличие окон в туалетах и ванных комнатах, находящихся в глубине квартиры. Свет падал из окна в кухню, а из нее – во внутреннее окно туалета. Естественно, такие окна были не во всех домах, а в предназначенных для небогатых людей – мне не удалось вычислить процент зданий, снабженных такими внутренними окнами.
Только в 1930-е годы свечи и керосиновые лампы окончательно ушли в прошлое, стали частью дачного быта или использовались в случаях аварий электросети.
В 1860 году масляные и спирто-скипидарные фонари на улицах ушли в прошлое, Петербург осветили 6 тысяч керосиновых фонарей. К 1917 году все фонари на улицах Петербурга были электрическими. Но, конечно же, и эти фонари светили слабее современных. Полезно взглянуть на картины художников и «масляного», и «керосинового», и «электрического» периодов городского освещения. Сразу видно, насколько скверно, по современным понятиям, освещался город… Даже в самом центре – отдельные источники слабого света, все тонет в полумраке, а в нескольких шагах от транспортных артерий почти совершенно темно.
Даже в «электрическую» эпоху, в 1920–1950-е годы, предки намного больше нас страдали в «черные ночи» ноября и декабря. А до конца XIX века на два-три зимние месяца город погружался в полумрак. В полумраке шли на службу и со службы, чиновники портили зрение, переписывая или читая документы серыми петербургскими днями, очень часто – при свечах. К тому же город в зимнее время заволакивало дымом от великого множества печей. Благодаря частым сильным ветрам Петербург не был подвержен смогу, да дрова и не давали такого количества сажи и мелкой взвеси непрогоревших веществ, как уголь. Но порой прохожим даже на центральных улицах становилось трудно дышать.
В начале XVIII века не всякая петербургская семья могла иметь собственную баню: подвоз дров был сложен, дрова дороги. 2 марта 1720 года первый петербургский генерал-полицмейстер А. И. Девьер запретил людям «подлых сословий» строить бани и воздвиг для простолюдинов 30 бань.
Подвоз дров по Ладожскому каналу облегчил положение дел, но общественные бани прижились. В 1815 году в Петербурге было 480 домашних бань и 15 общественных. К 1850-м годам общественных стало уже больше сорока. В 1870-х годах бань было 46 на 650 тысяч жителей. К концу 1930-х годов – 64 общественные бани на 3,2 миллиона жителей. Во многих даже не бедных домах ванных комнат не делали. Считалось, что жильцы раз в неделю ходят в баню, а по утрам и вечерам умываются в рукомойниках. Представление о них вполне дает «Мойдодыр» Корнея Чуковского, впервые опубликованный в 1923 году. Только 1930-е годы в новых домах уже обязательно строили ванные комнаты, и рукомойники начали вытесняться из быта.
Тем не менее еще в 1980 году в Петербурге и его пригородах работало 77 общественных бань на 22 тысячи мест. В 1980-е годы их число стало сокращаться. К 1987 году бань осталось всего 52. Сегодня их в Петербурге больше 300, но это модные сауны, которые считаются невероятно приятными и престижными. Эти сауны и всевозможные спа-центры не имеют, конечно, ничего общего с общественными банями давнего и недавнего прошлого.
Целых полвека эта информация была главной тайной СССР. Полвека советская пропаганда отрицала тот факт, что в 1939 году Сталин заключил с Гитлером не просто пакт о ненападении, а секретное соглашение о разделе Европы. До сих пор кремлевский официоз отказывается признать, что в развязывании Второй Мировой войны виноват не один, а оба агрессора и что этот сговор диктаторов, этот постыдный союз звезды со свастикой заслуживает осуждения международным трибуналом не меньше, чем военные преступления нацистов, а значит, скамье подсудимых в Нюрнберге следовало быть гораздо длиннее!Виктор Суворов первым неопровержимо доказал: без помощи Москвы Гитлер скорее всего вообще не пришел бы к власти.
Нет сегодня более запретной и опасной темы, чем пресловутый «еврейский вопрос». О евреях положено писать как о покойниках — либо хорошо, либо ничего. И не дай вам Бог нарушить любое из многочисленных табу, будь то еврейский нацизм, еврейский террор или мифы Холокоста, посмей отчаянный автор отозваться о «богоизбранном» народе как о любом другом, на общих основаниях, без славословий и умолчаний, без прикрас, — смельчака тут же обвинят в «антисемитизме», отлучат от «научного сообщества», а на «демократическом Западе» могут и посадить.
Нам со школьной скамьи внушают, что Петр Первый — лучший император в нашей истории: дескать, до него Россия была отсталой и дикой, а Петр Великий провел грандиозные преобразования, создал могучую Империю и непобедимую армию, утвердил в обществе новые нравы, радел о просвещении и т. д. и т. п. Но стоит отложить в сторону школьные учебники и проанализировать подлинные исторические источники, как мы обнаружим, что в допетровской России XVII века уже было все, что приписывается Петру: от картофеля и табака до первоклассного флота и передовой армии… На самом деле лютые реформы «царя-антихриста» (как прозвали его в народе) не создали, а погубили русский флот, привели к развалу экономики, невероятному хаосу в управлении и гибели миллионов людей.
Наверное, ни об одном народе не врут так, как о евреях. Юдофобы пугают народ страшными сказками о «еврейских кознях» и «жидомасонском заговоре». Юдофилы потчуют публику душещипательными историями о «богоизбранных» страдальцах, вечно обиженных и потому требующих к себе особого отношения.Это издание вызовет ярость и у тех, и у других. Эта сенсационная и скандальная книга никого не оставит равнодушным. Главный «возмутитель спокойствия», автор бестселлеров «Арийская Русь» и «Гражданская история безумной войны» уже поведал читателям «всю правду о русских».
Самая спорная и сенсационная книга года.Радикальный пересмотр истории не только Второй мировой войны, но и всего XX века.Свежий взгляд на величайшую трагедию от начала времён.Разоблачение лжи, на которой держится современный мир.В своей новой книге популярный историк, автор бестселлеров «Арийская Русь» и «Россия, которой не было» убедительно доказывает, что, вопреки официальной версии, написанной победителями, Вторая мировая на самом деле была Великой Гражданской войной. И в этой чудовищной бойне проиграла вся Европа — даже те страны, которые формально считаются одержавшими победу.
«После Второй Мировой войны никому нельзя быть расистом. Евреям — можно. Никому не запрещено сомневаться в том, что коммунисты убили в России десятки миллионов человек, — но за «отрицание Холокоста» во многих странах полагается тюремное заключение (и эти господа имеют наглость учить нас «свободе слова»!). Представьте, какой вой поднялся бы, посмей Россия выкрасть из Англии Березовского и предать его показательной казни! Но именно это израильтяне проделали с Эйхманом. Ирану нельзя нарушать соглашения о нераспространении ядерного оружия — Израилю можно.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Очерки и репортажи с места событий, собранные в этой книге Германа Устинова, посвящены сегодняшним событиям в Афганистане и вокруг него. Книга построена на личных впечатлениях автора, работавшего в 1982–1986 годах в ДРА собственным корреспондентом «Известий». Она рассказывает о борьбе, планах и свершениях афганского народа, о революционном строительстве, ведущемся в трудных условиях необъявленной войны, о друзьях и недругах республики. Книга рассчитана на массового читателя.
Книга о том, как всё — от живого существа до государства — приспосабливается к действительности и как эту действительность меняет. Автор показывает это на собственном примере, рассказывая об ощущениях россиянина в Болгарии. Книга получила премию на конкурсе Международного союза писателей имени Святых Кирилла и Мефодия «Славянское слово — 2017». Автор награжден медалью имени патриарха болгарской литературы Ивана Вазова.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.