Гений места, рождающий гениев. Петербург как социоприродный феномен - [34]
Таким образом, Петергоф возник почти одновременно с Версалем. По срокам появления – это его младший брат. А Царскосельский дворцово-парковый комплекс, если сравнивать со сроками тогдашней человеческой жизни, – поздний сын, если не ранний внук Версаля.
Различия между Царским Селом и Версалем показывают: Россия (по крайней мере дворянская придворная Россия верхушки Петербурга) приняла нововременную европейскую идею, ассимилировала ее. Она создала новые дворцово-парковые комплексы уже исходя из собственной ментальности.
Петербург, который мы знаем, вовсе не является детищем Петра I. Этот город создавался в период с эпохи последних лет Елизаветы Петровны и до середины правления Николая I. Петергоф выпадает из периода, это действительно детище эпохи Петра I. Царское же Село создавалось как часть ансамбля уже по-новому осмысленного Петербурга.
Предшественником города Гатчины считается новгородское село Хотчино, которое впервые упоминается в 1500 году, а потом в шведских «Писцовых книгах Ижорской земли» в 1618–1623 годах. Романтики придумали языческую богиню Хочену, от имени которой якобы и произошло название Хотчино. Говорят о происхождении Гатчины и от слова «гать». «Чинная (то есть хорошая) гать – вот и Гатчина. Придворный поэт Рубан хотел угодить Павлу I, любившему все германское, и придумал, что название происходит от «Hat Schöne» – то есть «имеет красоту».
Гатчинское имение Екатерина II в 1765 году подарила Григорию Орлову, и с 1766 года началось строительство Большого дворца, организация пейзажного парка.
После смерти Орлова в 1783 году владельцем Гатчины стал великий князь Павел Петрович, поручивший архитектору Бренна завершить строительство, а с 1795 года началась реконструкция дворца.
Датой основания Павловского села считается 12 декабря 1777 года, когда Екатерина II подарила великому князю Павлу Петровичу 362 десятины земли по берегам реки Славянки, с двумя деревнями – Линна и Сеппеля. Екатерина любила охотиться в этих местах, для нее даже построили деревянные домики «Крик» и «Крак».
Но возводимый здесь в 1780–1786 годах Павловский дворец (архитектор Чарльз Камерон) не имел ничего общего с этими домиками. В 1788 году Павел, который предпочитал жить в Гатчине, подарил село Павловское своей жене Марии Федоровне.
Расцвет Павловского дворца и парка пришелся на время после смерти Павла I. После его убийства и до своей смерти в 1828 году Мария Федоровна жила в Павловске. Она не могла простить императору Александру I участия в убийстве отца и не принимала его здесь.
То есть Павловск устраивали люди, годившиеся создателям Версаля даже не во внуки, а в правнуки и в праправнуки, тогда как Петродворец – Ораниенбаум создавали дети и внуки строителей Версаля. К тому же Гатчину и Павловск строили опальные, удалившиеся от дворца, люди, которые и хотели, и имели возможности реализовать не официальные, а свои личные представления о прекрасном. В Гатчине началась, в Павловске окончилась эволюция европейских образцов садово-паркового искусства в российские.
Легко заметить, что те же черты, которые проявились в Царском Селе, усилены и развиты в Павловске. Павловский дворец – не помпезное официальное сооружение, а, скорее, дом богатого человека. Если это идеальная царская резиденция, то устроена она в соответствии с совсем другими вкусами, чем даже Царское Село, не говоря о Петергофе.
В Петербурге после гибели фонтанов Летнего сада в бурю и наводнение 1777 года, Летний сад был перестроен и преобразован в соответствии с новыми тенденциями садово-паркового хозяйства. Тогда и появился тот Летний сад, в который «мосье» водил гулять Евгения Онегина. А другие сады и парки возникали по лекалам не Версаля, а Царского Села и Павловска. Они и сформировали тот облик петербургских парков, который стал типичен для города, сделался одним из его ярких признаков.
Большинство современных жителей Санкт-Петербурга, с которыми мне доводилось обсуждать эту тему, однозначно отдают предпочтение именно Павловскому парку. В Петергоф поведут скорее «гостя города», особенно иностранца. Павловский дворец и парк – нечто более интимное, частное, национальное.
В XVII–XVIII веках иезуиты имели репутацию блестящих педагогов и преподавателей. После первого раздела Речи Посполитой 201 иезуит оказался на территории Российской империи под покровительством Екатерины II.
Белорусские иезуиты продолжили служение в своих школах и церквях. В 1800 году император Павел I передал обществу церковь святой Екатерины в Санкт-Петербурге и разрешил устройство колледжа при ней. В этом колледже давалось блестящее образование, но велась и активная пропаганда католицизма. Выпускник колледжа иезуитов князь Иван Гагарин стал воинствующим католическим фанатиком.
В 1816 году иезуитов выслали из Петербурга, а в 1820-м император Александр I, по докладу князя А. Н. Голицына, указал выслать иезуитов из Российской империи, закрыть все их учебные заведения, а имущество конфисковать. Но до этих мер «конкуренция» с иезуитами заставила правительство создать новое учебное заведение – Царскосельский лицей.
Целых полвека эта информация была главной тайной СССР. Полвека советская пропаганда отрицала тот факт, что в 1939 году Сталин заключил с Гитлером не просто пакт о ненападении, а секретное соглашение о разделе Европы. До сих пор кремлевский официоз отказывается признать, что в развязывании Второй Мировой войны виноват не один, а оба агрессора и что этот сговор диктаторов, этот постыдный союз звезды со свастикой заслуживает осуждения международным трибуналом не меньше, чем военные преступления нацистов, а значит, скамье подсудимых в Нюрнберге следовало быть гораздо длиннее!Виктор Суворов первым неопровержимо доказал: без помощи Москвы Гитлер скорее всего вообще не пришел бы к власти.
Нет сегодня более запретной и опасной темы, чем пресловутый «еврейский вопрос». О евреях положено писать как о покойниках — либо хорошо, либо ничего. И не дай вам Бог нарушить любое из многочисленных табу, будь то еврейский нацизм, еврейский террор или мифы Холокоста, посмей отчаянный автор отозваться о «богоизбранном» народе как о любом другом, на общих основаниях, без славословий и умолчаний, без прикрас, — смельчака тут же обвинят в «антисемитизме», отлучат от «научного сообщества», а на «демократическом Западе» могут и посадить.
Нам со школьной скамьи внушают, что Петр Первый — лучший император в нашей истории: дескать, до него Россия была отсталой и дикой, а Петр Великий провел грандиозные преобразования, создал могучую Империю и непобедимую армию, утвердил в обществе новые нравы, радел о просвещении и т. д. и т. п. Но стоит отложить в сторону школьные учебники и проанализировать подлинные исторические источники, как мы обнаружим, что в допетровской России XVII века уже было все, что приписывается Петру: от картофеля и табака до первоклассного флота и передовой армии… На самом деле лютые реформы «царя-антихриста» (как прозвали его в народе) не создали, а погубили русский флот, привели к развалу экономики, невероятному хаосу в управлении и гибели миллионов людей.
Наверное, ни об одном народе не врут так, как о евреях. Юдофобы пугают народ страшными сказками о «еврейских кознях» и «жидомасонском заговоре». Юдофилы потчуют публику душещипательными историями о «богоизбранных» страдальцах, вечно обиженных и потому требующих к себе особого отношения.Это издание вызовет ярость и у тех, и у других. Эта сенсационная и скандальная книга никого не оставит равнодушным. Главный «возмутитель спокойствия», автор бестселлеров «Арийская Русь» и «Гражданская история безумной войны» уже поведал читателям «всю правду о русских».
Самая спорная и сенсационная книга года.Радикальный пересмотр истории не только Второй мировой войны, но и всего XX века.Свежий взгляд на величайшую трагедию от начала времён.Разоблачение лжи, на которой держится современный мир.В своей новой книге популярный историк, автор бестселлеров «Арийская Русь» и «Россия, которой не было» убедительно доказывает, что, вопреки официальной версии, написанной победителями, Вторая мировая на самом деле была Великой Гражданской войной. И в этой чудовищной бойне проиграла вся Европа — даже те страны, которые формально считаются одержавшими победу.
«После Второй Мировой войны никому нельзя быть расистом. Евреям — можно. Никому не запрещено сомневаться в том, что коммунисты убили в России десятки миллионов человек, — но за «отрицание Холокоста» во многих странах полагается тюремное заключение (и эти господа имеют наглость учить нас «свободе слова»!). Представьте, какой вой поднялся бы, посмей Россия выкрасть из Англии Березовского и предать его показательной казни! Но именно это израильтяне проделали с Эйхманом. Ирану нельзя нарушать соглашения о нераспространении ядерного оружия — Израилю можно.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?