Гений - [80]

Все отлично совпадало. Уже давно было известно, что Кристиан поедет в Нью-Йорк подписывать договор о намерениях, иначе и быть просто не могло, потому что проект LILO изначально принадлежит ему.

Во время ланча он прошелся мимо ограды Национального театра. После душераздирающей ночной сцены он твердо решил постараться что-то сделать, чтобы их отношения не разрушились окончательно. Пьеса «Достоинство» имела большой успех и шла с аншлагом. Были даже объявлены дополнительные спектакли, и на них тоже все билеты были проданы. Кристиан вздохнул, ему ничего не оставалось, кроме как уйти, но тут кассирша вдруг нашла отказ от двух билетов на двадцать второе сентября, ровно через неделю. Кристиан поспешно согласился и вернулся на работу с двумя билетами в бумажнике.

Остаток дня Кристиан использовал на подготовку к морской прогулке со Скрамстадом-старшим. Он с нетерпением ждал, когда же крупнейший акционер узнает о том, что его сын обращался в СМГ и «Саному», не говоря уже о других медиаконцернах, с которыми мог общаться Скрамстад-младший. Но если Скрамстад-старший захочет продать акции СМГ, то Кристиану надо будет быстро перехватить их, чтобы освободить место для LILO до того, как в управлении концерна все устаканится.

Его беспокоило еще одно: факс, который Будиль принесла ему сегодня днем. После летних каникул он неоднократно пытался связаться с Кнутом Бровиком, но безрезультатно. И тут приходит этот факс, в котором в туманных выражениях сообщалось, что издательский редактор хочет еще немного подождать. Как выяснилось, по ряду причин теперь не надо было срочно учреждать новое издательство.

Такого Кристиан не ожидал. Почему Бровик внезапно пошел на попятный? И что, в конце концов, случилось с проектом ДС, о котором Бровик и Фольдаль прожужжали ему все уши?

— Эй, доброе утро!

— Доброе утро! — ответил Кристиан. Он не решился называть Скрамстада на «ты», так что ограничился только «добрым утром». Это, во всяком случае, вполне нейтрально.

— Ну вот и славненько, что ты согласился принять мое приглашение на эту маленькую прогулку, — прохрюкал Скрамстад, пожимая Кристиану руку.

Он показал на шестидесятивосьмифутовую яхту. Они поднялись на борт. Скрамстад встал к рулю.

— Полный вперед! — закричал он. К счастью, на судне были юнга с матросом, парни из Бангладеш, так что Кристиан был избавлен от обязанностей помощника на судне всякий раз, когда капитан Скрамстад кричал: «Полный вперед! Лево руля» или «Отдать швартовы, тысяча чертей!», «Черт возьми, вон показалась Келлферга! Переложить парус! Снять парус!» Они пересекли бухту Фрогнера и взяли курс на Херберн. Наконец со Скрамстадом-старшим можно было поговорить о деле.

— Вы хотите купить мои акции в «Ашехоуге»? — старик вдруг снова перешел на «вы». — Да пожалуйста. Между нами говоря, я страшно устал от издательской отрасли и от семьи. Эти праздники в саду уже не такие, какими были раньше. Сейчас Уильям приглашает на Драммесвейен, 99, всякий сброд. Не говоря уже о семейных обедах со всеми этими женами и мужьями, то есть теми, кто затесался в семью через браки. Они не умеют надевать пиджак, в то время как Уильям, верный традиции, повсюду ходит и звенит своими орденами, а потом предлагает господам пройти после десерта в библиотеку. Да, даже сам Уильям в последние годы позволяет себе немного расслабить воротник, насколько я это заметил. При такой распущенности хорошим издателем быть невозможно, не говоря уже о писателях. Они не понимают, что такое рафинированность, выглядят как бездомные. Представляете, они даже не знают, как завязывать простейший узел на галстуке. Разве у них может получаться нормальная литература? Да, когда я был молод, времена были совсем другими. Такие фигуры, как Аксель Сандемусе и Сигрид Унсет фланировали по морю, и это было так респектабельно и элегантно.

Кристиан не мешал Скрамстаду болтать и довольствовался тем, что изредка кивал и улыбался про себя. Ничто не говорило о том, что капитан знает о коварных планах своего сына.

— Между нами говоря, — продолжил Скрамстад, который ни разу не проверил, что может быть в фарватере перед его шестидесятивосьмифутовой яхтой, а оба бангладешца сидели в позе лотоса на палубе, — я не готов к такому отношению. Подумать только, что Уильям мог отказать! Мне! Я не только крупный акционер и урожденный член семьи, но и один из крупнейших специалистов в том, что касается регламента и традиций в гольфе. — Слово «гольф» он растянул — «хо-о-ольф». — Я написал прекрасную книгу, Холл, изящную маленькую вещицу о правильном использовании пряжки на ремне на площадке для гольфа. Эти вновь пришедшие владельцы не имеют ни малейшего представления о том, что прилично. И тут Уильям просит меня попробовать обратиться в СМГ — издательство «Спорт и потенциал», которое, по его словам, не просто издает книги по гольфу. Ну и как вы на это смотрите? Я, крупный акционер «Ашехоуга», должен просить издать книгу в одном из издательств моего доброго друга по гольфу Аугустуса Агер-Ханссена?

Кристиан кивнул со словами «Ну да, ничего себе» и подумал, как бы ему снова свернуть разговор на акции. Но Скрамстад уже совершенно вышел из себя и потерял нить.