Гений - [17]

Шрифт
Интервал

Мы познакомились на открытии выставки. Я тогда занимался самыми бесперспективными художниками у одной женщины, которая потом подарила мне галерею. В мире искусства я вращался уже несколько лет и, конечно, знал, кто такая Мэрилин, но никогда с ней не разговаривал. Она откровенно разглядывала меня сквозь бокал с вином. Нимало не смущаясь тем, что выпила лишнего, и очаровательно улыбаясь, Мэрилин двинулась ко мне.

— Кроме вас в комнате не осталось ни одного мужчины правильной ориентации, которого бы я еще не трахнула или не уволила.

Неплохое начало.

Люди говорили, будто я ее приручил. Не смешите меня. Просто мы встретились вовремя, и наше творческое общение сулило нам взаимную выгоду и массу удовольствия, а потому отказываться от такого подарка судьбы было бы глупо. Мэрилин любит говорить. Я люблю слушать и кивать. Оба мы в то время продавали картины, хотя и совсем по-разному. Оба как ненормальные контролировали каждую мелочь. И все же мы умудрялись не лезть в личную жизнь друг друга, и, следовательно, территориальных столкновений между нами не было. Мэрилин никогда в этом не признавалась, но я полагаю, что имя «Мюллер» ее завораживало. В пантеоне самых старых американских денежных мешков мой род, может, и не занял бы первое место, но для Мэрилин Вутен, у которой папа был механиком, я стал почти что Джоном Джейкобом Астором.[11]

Наши отношения были такими прочными еще и потому, что мы ничего друг от друга не ждали. Такое у нас было правило: ни о чем не спрашивай, ничего не рассказывай.


За обедом Мэрилин ела «наполеон» с козьим сыром.

— Вот вечно у тебя все не как у людей. В кои-то веки нашел никому не известного художника, да и тот умеет рисовать. Вся идея ар брют[12] в том, чтобы найти говно. И сделать из него конфетку.

— С чего ты взяла, что это ар брют?

— Ну, как-то же придется назвать.

— Зачем?

— Потому что все должно лежать по полочкам.

— Обойдутся и без полочек.

— Ты хоть понимаешь, что выставку провалишь к чертям собачьим?

— Я не ради денег стараюсь.

— «Я не ради денег стараюсь…» — передразнила Мэрилин и откинулась на спинку стула, утирая губы. Мэрилин ест, как узница нацизма. Быстро, словно боится, что отберут. И отваливается от стола не потому, что наелась, а потому что радуется — успела. Восемь родственничков быстро научат, как защищать свою миску.

— Ты никогда не научишься расставаться с любимыми картинами и милыми штучками, Итан. Так нельзя.

— Почему нельзя? И потом, они не любимые. И не милые. Ты их вообще видела?

— Видела.

— Они не милые.

— Наверное, такие картинки Френсис Бэкон рисовал, когда его оставляли в школе после уроков за плохое поведение. Ладно, не слушай меня, солнышко. Я просто завидую, ты столько денег заработаешь. Ты будешь доедать?

Я отдал ей тарелку с салатом.

— Спасибо. Я слышала, Кристиана вышла на тропу войны?

— Пришлось ей отказать. Не очень красиво, конечно, но что поделаешь…

— Перестань. Ты не виноват. Я ведь когда-то была ее агентом. Это я ее открыла.

— Да что ты говоришь? — Вот это точно враки.

Мэрилин пожала плечами:

— Я нашла ее у Джеффри Манна. Он ее не раскручивал, так что пришлось открывать Кристиану по второму разу.

— То есть ты ее украла.

— Разве взять на время — это воровство?

— Я ей предложил назначить другой день, но она и слушать не хочет.

— Ничего, перетопчется. Кто-нибудь ее подберет. Так всегда бывает. Она, кстати, мне звонила.

— Неужели?

— М-м-м. Спасибо большое! — Мэрилин приняла от официанта блюдо с жареной уткой. — Ага, и вылила на меня все свои идеи. Ну, насчет этих льдов. Я сказала: благодарю покорно, кушайте сами. На фиг мне это надо, выключать кондиционеры, чтобы ее тут удар хватил на почве переживаний из-за глобального потепления. Совсем с ума сошла. Мне же продавать что-то надо.

— Она раньше хорошо писала.

— Все они поначалу неплохо пишут. Пока художник голодный, он рисует так, чтобы его хвалили критики. А стоит его похвалить, он сразу же решает, что можно насрать в баночку, и это будет искусство.

Я напомнил ей, что Пьеро Мандзони и правда продавал баночки с собственными экскрементами.

— Так то когда было! — ответила Мэрилин. — Сорок лет назад это считалось открытием. А сейчас это просто говно.


Основную идею я уловил. Виктор Крейк не вписывался ни в какие рамки. И тут от меня зависело, понравится он публике или нет. Большую часть работы галериста составляет творческий процесс создания правильного контекста, в котором должен подаваться художник. Каждому хочется со знанием дела поговорить об искусстве с друзьями. Как иначе объяснить, почему карандаш и моток бечевки ушли с молотка за полмиллиона долларов?

Теоретически, работка — не бей лежачего. Все, что нужно, можно просто придумать. Что бы я ни придумал — будто Виктор мыл посуду в ресторане, был в цирке гимнастом или наемным убийцей на пенсии, — никто меня за руку не схватит. Но я решил, что окончательно заинтригую публику, если вообще про него ничего не расскажу. Тайна Виктора Крейка. Пусть люди сами придумывают, что хотят. Пусть приписывают ему надежды, мечты, страхи, желания. Наши картинки станут тестом Роршаха.[13] В принципе, это верно для любого настоящего произведения искусства. И все же мне казалось, что именно галлюциногенная работа Крейка, ее масштаб, ее всеобъемлющая мощь должны каждым зрителем восприниматься по-своему. И порядком смущать умы.


Еще от автора Джесси Келлерман
Философ

У Джозефа Гейста наступила черная полоса. Научный руководитель выставила его из аспирантуры, а подруга – из квартиры. Он остался без крыши над головой и без любимых книг. Рюкзак с жалкими пожитками за спиной да голова Ницше под мышкой – вот и все имущество молодого философа. Но жизнь снова поворачивается к нему лицом – точнее, газетой с необычным объявлением, которое кажется Джозефу очень интригующим…Новый роман автора «Гения», полный литературной игры, перекличек с Достоевским и Ницше и обаятельной иронии, – это изысканный триллер с завораживающим сюжетом о выборе, который мы совершаем, и его последствиях.


Голем в Голливуде

Джейкоб Лев – бывший ученик иешивы, бывший студент Гарварда, бывший детектив, а ныне сотрудник транспортного отдела лос-анджелесской полиции, а также алкоголик, страдающий депрессией. Джейкобу невыносимо расследовать убийства, поэтому он больше не работает в убойном отделе, а корпит над анализом дорожных пробок. Жизнь его отчаянно скучна. Но в один странный день на него лавиной обрушиваются подозрительные события. Поутру в его квартире обнаруживается умопомрачительно красивая женщина – непонятно, откуда она взялась, и непонятно, куда вскоре делась.


Беда

Джесси Келлерман, автор «Гения», «Философа» и «Зноя», продолжает увлекательную игру в жанры и бестрепетно ступает на территорию Альфреда Хичкока и его последователей. «Беда» — классический триллер с ироничным подтекстом. И вновь Келлерман демонстрирует виртуозное владение сюжетом и умение заставить читателя затаить дыхание до того момента, пока не будет дочитана последняя страница.Молодой идеалист, студент медицинской школы Джона с головой погружен в освоение профессии, его жизнь подчинена одной лишь учебе.


Зной

Скромная и застенчивая Глория ведет тихую и неприметную жизнь в сверкающем огнями Лос-Анджелесе, существование ее сосредоточено вокруг работы и босса Карла. Глория — правая рука Карла, она назубок знает все его привычки, она понимает его с полуслова, она ненавязчиво обожает его. И не представляет себе иной жизни — без работы и без Карла. Но однажды Карл исчезает. Не оставив ни единого следа. И до его исчезновения дело есть только Глории. Так начинается ее странное, галлюциногенное, в духе Карлоса Кастанеды, путешествие в незнаемое, в таинственный и странный мир умерших, раскинувшийся посреди знойной мексиканской пустыни.


Чтиво

Артур Пфефферкорн, преподаватель литературного творчества, некогда и сам подавал большие надежды как писатель. Но все уже в прошлом. После морской катастрофы бесследно исчезает его старинный друг, прославленный автор триллеров Уильям де Валле. Пфефферкорн опечален известием, хотя всю жизнь завидовал тому, кто не только превзошел его в профессиональном успехе, но стал мужем женщины, которую он любил. Однако события принимают неожиданный оборот: Пфефферкорн становится любовником вдовы и собственником последнего романа приятеля.


Рекомендуем почитать
Двадцать семь костей

Зачем таинственный убийца аккуратно отрезает своим жертвам кисти правой руки?Жители Сент-Люка — райского карибского островка — уверены: эти преступления совершает таинственный монстр, о котором давно ходят легенды.Но шеф местной полиции Джулиан Коффи убежден: остров превратился в охотничьи угодья хитроумного и безжалостного маньяка.И чтобы найти его, необходима помощь Эдгара Пандера — некогда лучшего агента ФБР, специализировавшегося на серийных убийствах.Ушедший на покой Пандер очень неохотно соглашается присоединиться к расследованию, однако вскоре опасное дело захватывает его целиком…


Легион заговорщиков

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Полицейская сага

«Полицейская сага» — роман-первенец широко известного американского писателя, вместивший в себя многообразный жизненный опыт и архивные изыскания. Сонный быт захолустного городка таит в глубине ненависть и преступление, отозвавшиеся в жизни его обитателей более чем через полвека.


Ночной молочник

…От чего зависит будущее страны? Вы, наверное, думаете, что от валютно-золотых резервов? Может быть. Но у автора есть и другая версия. Одна из героинь его романа каждое утро ездит из пригорода в Киев, чтобы за деньги сдать грудное молоко. Один аптекарь за свои фармацевтические эксперименты расплачивается жизнью. Один политик строит у себя на даче церковь, чтобы уединяться в ней с Богом и с бутылкой «Хэннесси». И от всех троих зависит будущее Украины. Только вот неизвестно: всем ли понравится такое будущее?…


1974: Сезон в аду

Один из ведущих мастеров британского нуара Дэвид Пис признает, что его интерес к криминальной беллетристике был вызван зловещими событиями, происходившими в его родном Йоркшире — с 1975 до 1981 г. местное население жило в страхе перед неуловимым серийным убийцей — Йоркширским Потрошителем. Именно эти события послужили поводом для создания тетралогии «Йоркширский квартет», или «Красный райдинг» (райдинг — единица административно-территориального деления графства Йоркшир), принесшей Пису всемирную славу.«1974» — первый том тетралогии «Йоркширский квартет».1974 год.


Сесквоч

В Калифорнии, в маленьком горном городке, рассказывают о встречах со Снежным Человеком, которого здесь называют Сесквоч, и существует поверье о Мандранго — порождении сил зла, который в назначенный срок выходит из-под земли, чтобы найти себе невесту. В городе и его окрестностях происходит серия жутких убийств, и некто похищает журналистку Элен, с которой происходят невероятные и драматические приключения.