Гении неба - [20]

Спустя пару минут он перестал пищать, зато стал посыпать смолу металлически искрящимися порциями пыльцы. Дэвид аккуратно засунул неизрасходованные чипы по карманам своего "лифчика", застегнул рубашку и довольно запыхтел сигаретой, любуясь работой своего детища.

— Они еще наплачутся у нас с тобой, парень. Пыльца — то с грязнотцой. Радиоактивная, токсичная и черт ее знает какая еще, гадкая многократно. Не завидую тем, кто будет с ней воевать. Ну это все сейчас не актуально.

— То есть пусть это ИМ актуально будет, — поправился он, — Так куда мы двинемся, в мою или в твою сторону? У меня проход и никаких фантазий не видно, а у тебя? То же самое?

— Не совсем. У меня решетка. Есть у нас что-нибудь против металла?

— Конечно, мон шер, — фыркнул Дэв, — У вашего покорного слуги в запасе еще достаточно подлостей. Да и ты, кажется, еще не все свои исчерпал?

— Там видно будет. Скорое всего, они не понадобятся, — я подобрал булыжник и снова кинул вперед. Он упал с фанерным стуком. Смола стала, можно было идти. Дэв свистнул аппаратику, тот полетел в сторону решетки, посыпая неизвестного состава синтезируемой пакостью смолу.

— Слышь, а мы-то сами здорово дозу хватанем? Неохота облучаться!

— Не здорово. Два стандартных часа смола абсолютно нейтральна, а вот потом в ней начнутся превращения элементов. Не бойсь, свое дело тоже знаю. Небось, не хуже, чем ты свое. Однако нам надо бы поспешить. Сам понимаешь — если мы не успеем удрать оттуда и вывести из строя проекционные системы, то хана прийдет незаметно. Жаль, что мы так и не воспользовались их лабораториями. Тогда бы они точно не взяли нас без Охотников, да и то... Дорого бы стало.

— На безрыбье и сам раком свистнешь. Сваливать отсюда надо, вот и весь сказ, — хмуро кивнул я, — Сваливать, а дальше будет видно.

Тем временем мы добрались по еще эластичной, продавливающейся пластмассе к частым ржавым прутьям, перегородившим проход.

Решетка, вмурованная в арку подземелья дьявольски давно, покрылась лишаями коррозии, но прочности у прутьев толщиной с кулак взрослого в этом сухом воздухе хватило бы еще не на одно тысячелетие. Дэвид достал свою зажигалку в виде пистолета "кольт", сдвинул предохранитель — и из стволика ударил игрушечный лепесток плазмы. Поставил предохранитель в следующее положение, и лепесток стал вовсе не игрушечным, высокотемпературная плазма жадно вгрызлась в металл, оставлял добела раскаленные края разреза. Устраиваясь поудобнее, американец пробормотал:

— Я туда моноситезатор эф о два встроил. И, конечно, полновесный полевой генератор с плазмотрончиком. Лихо режет, а?

С тонким звоном от металла отлетали чешуйки окалины, шипела плазма, дым, вонючий от фторидов тяжелых металлов поднимался жирными клубами с места разреза. Я не успел докурить сигарету, как пламя брызнуло догорающими каплями. Дэв передал пистолетик:

— Теперь вверху. Тебе оно сподручней.

— Слышь, Дэви, а твой пластик не загорится от этой болванки? Она ж, падла, раскаленная на него упадет. Не сгорим?

— Ты режь себе, — спокойно сказал партнер, — Если б ты так не нервничал, то сам догадался бы, что она пробьет слой загустевшей смолы и уйдет на глубину раньше, чем пластик успеет вспыхнуть.

Через несколько секунд он посмотрел, сколько осталось наверху, уперся в почти отрезанный стержень, напрягся, сгибая висящий уже на небольшом раскаленном остатке, и, немного отогнув прут, тут же отодвинулся.

— Ну, смотри, чтоб не зацепило!

Движение воздуха, металлический звон и чавканье пробитого пластика произошли одновременно. Из дыры плеснул густой ленивый язык органики. Дэв свистнул, подзывая аппаратик, померил готовый проход.

— Пролезем, а теперь отойди. Пусть затянется.

Мы подождали еще немного, слушая издалека отчетливое в тишине попискивание летуна.

Помолчали. Я взглянул на часы.

— Прошло уже четверть часа, а мы все еще здесь. Надо спешить.

— Надо, — вздохнул Дэв, — Пошли. Посмотрим, что нам приготовили еще. Пока что все удачно, да дело только началось.

Пластик уже начал "схватываться", оставляя под ногами неприятное ощущение ходьбы по тонкой пленке. Вдобавок он еще и лип к подошвам, но рассиживаться в ожидании полного отвердения мы не могли. Слабенький свет самодельного фонарика вырвал из мрака впереди завал. Под самым сводом имелся лаз в полметра высотой. Дэв скептически сунул в него наш светлячок.

— Придется на четырех мослах, — и без длинных разговоров полез. Я последовал за ним. Тонкая как пудра пыль, мешаясь с вонью горелого металла, щекотала нос, острые концы глыб рассекали ладони, царапали плечи, бедра, рвали кроссовки. Неожиданно Дэв исчез, светлячок мигнул и погас где -то внизу. Оттуда донесся приглушенный мягкий звук падения:

— Х-хек!

А чуть позже очередное упоминание дерьма:

— Ой, булл-ш-ш-шит! Стой там и не двигайся! Смолы тут вроде нет. Но падать от этого только больнее, оу-шш!

Я послушно застыл, прислушиваясь к его чертыханиям. Потом осторожно ощупал место. Впереди рука нашарила лишь два камня — и провал. Завал, значит, мы прошли. Неплохо. Жаль, что он, видимо, раскокал или потерял наш светлячок. Внизу вспыхнул огонек зажигалки, донеслось радостное восклицание, мигнув, загорелась лампочка фонаря. Я чуть придвинулся к выходу, но почувствовал, что камень качается подо мной и поспешил отработать назад. Невидимый Дэв сказал: