Гении и злодеи России XVIII века - [56]

Дело Ивана Петрова, регента придворного хора, расследуемое Тайной канцелярией в 1735 году, похоже на организацию такого же заказного со стороны власти преследования династических оппонентов, как и преследования Шубина с Нарышкиным. В нем фигурирует письмо неизвестного «о возведении на престол российской державы, а кого именно, того именно не изображено». И такие формулировки сразу наводят на догадку об искусственном раскручивании дела. Очевидно, и здесь пытались по заданию Бирона или Остермана «сшить» дело против Елизаветы. Поскольку, не добившись от Петрова никакой информации и выпуская его из застенка (редкий по тем временам случай такого оправдания), Ушаков лично предупредил хорового регента о том, что никому нельзя говорить о своем аресте и следствии, а особенно цесаревне Елизавете.

Заочно подозреваемую Елизавету по этим делам Ушаков и его сотрудники не допрашивали ни разу, держа от нее всю эту бурную деятельность по искоренению заговоров в тайне.

Дочь Петра Великого лично допрашивала по поводу всех этих подозрений только сама ее царствующая двоюродная сестрица Анна Иоанновна. В те годы у Ушакова и его службы тайной полиции в империи был еще не тот статус, чтобы вмешиваться в личные отношения главных представителей правящего рода Романовых.

При Ушакове впервые в России служба тайного сыска использовалась для такой миссии, как возвращение в Россию богатства бывших фаворитов, предусмотрительно вывезенных ими за границу. Бывший царский фаворит Александр Данилович Меншиков давно уже умер в своей сибирской ссылке, а его имущество уже отобрали при аресте (при обыске только лично у Меншикова нашли и конфисковали несколько миллионов рублей и груду драгоценностей). Однако в Тайной канцелярии привезенных из Сибири детей Меншикова угрозами заставили вернуть в страну его тайные вклады в банках Амстердама. Тогда это была новинка в действиях тайного сыска и руководившей им царской власти.

В высшем слое государственной власти было множество менее значимых политических процессов, следствие по которым вела Тайная канцелярия. Так вступил в конфликт с любимцами императрицы Анны и лидерами правящей «германской партии» при дворе Бироном и Остерманом и попал под следствие бывший личный секретарь и глава канцелярии Петра Великого Алексей Макаров (1674—1740). Следствие против бывшего петровского любимца велось Тайной канцелярией с 1733 года до смерти Анны Иоанновны в 1740 году, несколько раз Макаров брался под домашний арест, а в ведомстве Ушакова из его слуг пытались выбить фиктивные показания.

Доказать вину Макарова не удалось. Его обвиняли в соучастии в заговоре с целью свержения Анны и группировки Остермана и Бирона, а также в утаивании при уходе с должности неких секретных документов покойного царя Петра и опального князя Меншикова. В том же 1740 году бывший выдающийся деятель государства умер от болезни, прогрессировавшей под влиянием нервного стресса от следствия и ожидания скорого ареста. Из дела Макарова на следствии выделили отдельно обвинение в церковном заговоре группы Саровских монахов, повлекшее уже настоящие аресты, казни и ссылку виновных в Сибирь в 1738 году. Этот «процесс» Ушаков и его канцелярия раскручивали под руководством главного еще со времен Петра охранителя церковных нравов Феофана Прокоповича, главы Синода русской церкви, так что задания на организацию таких процессов Тайная канцелярия получала не только от светской, но и от церковной власти.

Инквизиционный и безжалостный характер методов следствия в ведомстве Ушакова отмечают практически все историки, занимавшиеся этим периодом жизни Российской империи.

Сведения от обвиняемых получали через физические истязания. В повседневной практике Тайной канцелярии пытки были настолько обыденным делом, что у зачерствелых сердец тех, кто заносил показания колодников на бумагу, они не вызывали ни боли, ни сострадания, ни удивления, ни отвращения. Смерть от пыток тоже не возводилась в ранг чрезвычайного происшествия.

У специальной группы палачей в Тайной канцелярии при Ушакове даже был старший палач, и до нас дошло имя этого мрачного человека — его звали Федор Пушников, а должность его в канцелярии именовалась «заплечных дел мастер».

Канцелярия А.И. Ушакова занималась разными делами, требующими ее вмешательства. Например, слежкой за иностранными посланниками в России или делами «изменников». В годы правления Анны Иоанновны «служба госбезопасности» выявила тайные контакты посла Саксонии в России Мориса Линара с племянницей императрицы Анной Леопольдовной, предназначенной царствующей теткой в свои наследницы. Тогда выяснилось, что речь шла не о шпионаже или выведывании немцем российских государственных секретов, а о банальной любовной интриге Анны и Линара. Об этом доложили императрице, которая вообще любила заслушивать доклады Ушакова по делам его сыска и читать прямо в кабинете принесенные им розыскные дела Тайной канцелярии. В результате громкого дела о шпионаже и международного скандала с Саксонией не получилось, племянницу царица только слегка пожурила. Линара быстро попросили покинуть Санкт-Петербург. Поскольку же по нашей традиции наказать кого-то все же требовалось, козлом отпущения сделали дворцового лакея Брылкина, помогавшего влюбленным в их тайных свиданиях и переписке. И вот несчастного Брылкина неоднократно допрашивали в Тайной канцелярии, а затем отправили в ссылку в Казань.