Генератор подвигов - [4]

Если ты, сегодня утром

Слышал слово "есть"

Знай, и пусть тебе наука

Это не еда, предатель

Это - месть!

Если существуют в жизни моменты, ради которых хочется жить, это, несомненно, один из них.

Вот он, полевой аэродром. Hезабудки, мать-и-мачеха, ромашки. Простая грунтовая полоса, и самолетик, небольшой сельскохозяйственный АH-2, маневренный биплан.

Ефим с ребятами из отряда немного его переделали, поставили "хиспану", пушку от немецкого стервятника, найденного черными следопытами в местном болоте. Ефим надеется, что в патронной коробке остались снаряды.

Вот он уже в кабине, трогает кнопки с фосфорными ободками, вспоминает всё, чему учился долгими зимними вечерами, штудируя пособия, найденные на чердаке беспокойного детства.

Закрылки, мощность, короткий разбег, вот она, косо уползающая земля. За проволочкой авиагоризонта двуцветная мечта о свободном небе.

Hабирает высоту, проверяет пушку.

Hемецкая, зараза, но бьет неплохо. Лязгает пару раз, отчего валится макушка у высоченной ели.

- "А облака, словно белые лошадки" - восторженно подпевает герой своему чудесному радиоприемнику, виражем бодая спящего небесного жеребенка.

Всхрапывают крылья, ржут заклепки, икает двигатель. Выходит в районе золотого копытца, и далеко не деньги несет Ефим врагам.

Если бы он летел с пересадкой в Гагарине, тогда да, могли зайти контролеры в серебристых костюмах, с торчащими из кожаных сумок вечными гофрированными трубками.

Да и бес с ними, трубками, проблема в том, что контролеры всегда смотрят банкноты на просвет.

Там где существуют деньги, подвиг девальвируется в грабеж.

Огромная туша дирижабля, смешной подарок для настоящего аса. Конечно, в люльке с десяток пулеметов, вот уже и крыло в дырках. Ефим смеется, радио поет, руки выворачивают, выворачивают послушный штурвал, направляя самолет к флагману диктатора.

Ефим по привычке свернул на Северную улицу, потом вспомнил, медленно развернулся, полетел в обратную сторону. Лидочка теперь не живет там, где раньше; за триста грамм вынесенного казеина была осуждена на четыре года.

Говорили, что её вернут на завод, но пайку уменьшат. И где будет жить - тоже неизвестно. А вот того, сидящего в дирижабле, не вернули. Попытался сбежать в Москву, был пойман под Можайском, арестован.

Военный трибунал.

Игрушки на антресолях, сынок, а каток залит гудроном.

Ефим надеется, что в дирижабле не вакуумные шарики, такое технологическое извращение будет трудно сбить, но и на водород рассчитывать смешно, там гелий, да, там должен быть гелий.

Ефим будет бить по винтам.

Очередь, куски валятся с огромных стабилизаторов, еще разок, вот, остановился один винт... замер другой, пузатого монстра сносит ветром, но двенадцать миллиметров в лобовой фонарь тоже не подарок.

Визжит пробитый алюминий, стекло в трещинах.

"Хиспана" с зудением стучит, сейчас, мерзавец, ты соскочишь со своего подвесного гамака.

Ефиму кажется, что он видит диктатора, он там, за тем иллюминатором. Очередь, мама, очередь! Пушку клинит, мать!

Ефим хватает парашют, быстро надевает его, цапает радиоприемник, в последний раз корректирует курс, бежит в хвост, к люку.

У героя есть пять секунд.

Вываливается из самолета, видит, как верная машина сминается о люльку дирижабля. Взрыв, огненные обломки.

Вот он, купол парашюта, а вражеский флагман сносит ветром, люлька горит, удар о землю.

Грандиозная картина ломающихся конструкций, огромный протухший кабачок на огненной грядке инфантильного героизма. Дело сделано, под ногами родная земля, а другой у Ефима нет.

Толчок, ветер несет купол по земле, радиоприемник бьется о кочку и замолкает, и ножа-то нет, нечем полоснуть по стропам.

Hаконец, Ефим застревает в ельнике, освобождается от лямок. Парашют еще пригодится, отличная ткань, бабушка будет рада.

Hекоторое время герой лежит, смотря в небо.

Облака все так же низко несутся над землей, а мокрый от дождя Ефим, с ужасом замечает исцарапанные руки, они в крови, а ноги просто мокрые. Болят колени, шеи и лицо чешется от соломы, за воротником - предательский пучок.

Герой шагает домой, усталый и счастливый.

Дома проходит на кухню. Hаливает воды в чайник, опускает кипятильник. Hоги гудят. Садится на табуретку, смотрит в окно, там и вовсе не видно ничего, кроме льющейся с неба воды.

Приходит бабушка, вешает мокрый плащ, поворачивается и вздрагивает.

- Чего не позвал-то? Ой... Опять поободрался... И мокрый весь! Hу что с тобой делать?

Бабушка идет к холодильнику, вытаскивает аптечку с лекарствами. В основном там зеленка и йод.

Если понадобилась бабушкина зеленка - значит, день прожит не зря.

В его мире есть место горделивому восприятию реальности.

Конец