Генеральный штаб в предвоенные годы - [35]

Говоря его же словами, которые он часто применял в дискуссиях, это был "танец от старой печки", то есть от первой мировой войны. Точка зрения М. Н. Тухачевского, отдававшего в бою приоритет танкам, некоторое время удерживала перевес.

Ошибочные высказывания были и у К. Е. Ворошилова. Он, например, заявлял, что понимает "глубокий бой как одну из разновидностей боя и только" годную для позиционной войны, где надо будет часто прорывать фронт обороны противника.

Однако в ходе широкого поиска, опытных учений маневров были найдены наиболее правильные взгляды и верные положения, которые послужили прочной основой для последующего развития советской военной науки. На расширенном Военном совете при НКО в декабре 1934 года было определено, что тактика глубокого боя является не видом, а новой формой, новым способом ведения различных видов боевых действий. В заключительной речи К. Е. Ворошилов, отказавшись от прежних взглядов, признал, что "глубоким боем называется всякий бой... [современный] бой не может быть иным, только глубоким... И вопрос не в том, как понимать глубокий бой, а вопрос в том, как вести этот глубокий бой во всех его разнообразиях, во всех его множественных проявлениях... В этом главная задача, и научиться этому труднее, чем вести схоластические споры..."{75}

На этом же заседании А. И. Егоров в докладе, подводившем итоги разработки теории глубокого боя, признавал ошибочным утверждение, что танки являются стержневой единицей в глубоком бою. Опыт подсказал, что решающую роль играет пехота, и, следовательно, для обеспечения ее боевых действий необходимо использовать все технические средства{76}. Докладчик указал на нецелесообразность громоздкого и не оправдывающего себя в бою трехстепенного построения танков. Создание двух групп танков (ДД и НПП) позволяло добиться более компактного боевого порядка и одновременного его движения в атаку по всему фронту для прорыва позиций противника{77}.

Основываясь на решениях Военного совета при НКО, учтя замечания военных округов и проведя практическую проверку ряда положений в войсках, Штаб РККА окончательно отработал Инструкцию по глубокому бою, которая была утверждена Наркомом обороны СССР 9 марта 1935 года.

Огромную определяющую, даже ведущую роль в проверке теоретических положений тактики глубокого боя на учениях и маневрах, в обосновании обобщающих выводов этой теории сыграли видные военачальники И. П. Белов, Н. Д. Каширин, П. Е. Дыбенко, И. Ф. Федько, И. П. Уборевич, И. Э. Якир, Д. А. Кучинский, К. А. Мерецков, Б. М. Шапошников и другие.

Завершающим шагом в разработке теории глубокого боя и операции можно считать выход в 1936 году нового Полевого устава (Временный ПУ-36), в котором нашли полное отражение все ее основные положения по всем видам боевых действий. В это же время был подготовлен первый проект оперативного наставления.

Глубоко проанализировав требования стратегии, перспективы перевооружения Красной Армии, опыт первой мировой войны по прорыву сильно подготовленной обороны, а также учтя маневренный характер и глубокие рейды конницы в гражданской войне, советская военная наука находилась на правильном пути, уделяя столь большое внимание разработке теории глубокой операции и тактики глубокого боя. Она вооружала армию целеустремленной перспективой.

Основой для разработки этой теории послужило прежде всего развитие новых мощных средств борьбы - артиллерии, танков, авиации и воздушно-десантных войск, способных не только подавлять и прорывать всю тактическую глубину обороны противника, воздействовать на его ближайшие резервы, но и развивать тактический успех в оперативный с помощью быстроходных мотомеханизированных и кавалерийских соединений во взаимодействии с авиацией, а также изолировать участки прорыва от подводимых противником оперативных резервов из глубины путем воздействия на них сверхдальнобойной артиллерией, авиацией и воздушно-десантными войсками.

В свете этого в конце 20-х - начале 30-х годов были пересмотрены наши взгляды на фронтовые и армейские операции и теоретически разработаны новые формы и способы их ведения.

Глубокая операция включала в себя несколько стадий: прорыв тактической обороны осуществлялся совместными усилиями пехоты, танков, артиллерии и авиации; развитие тактического успеха в оперативный достигалось вводом через образовавшуюся в обороне брешь массы танков, мотопехоты, механизированной конницы, действиями дальней авиации и высадкой воздушных десантов с целью разгрома резервов и ликвидации оперативной обороны противника; развитие оперативного успеха (оперативное проследование) проводилось до полного разгрома группировки противника, избранной в качестве объекта операции, и занятия выгодного исходного положения для новой операции. Первая стадия является основной, так как без прорыва тактической обороны глубокая операция могла не состояться, то есть срывалась. Осуществляя прорыв, взаимодействующие между собой пехота, артиллерия, танки (несколько эшелонов) и авиация одновременно поражают боевые порядки противника на всю его глубину, одним внезапным, глубоким и мощным ударом ломают его оборону, образуя в ней бреши, и стремятся выйти на оперативный простор. При этом все рода войск действуют в интересах пехоты.