Генеральный штаб в годы войны - [46]

Большие организационные мероприятия проводились на Северо-Кавказском фронте. Еще 28 июля в его состав влились армии отошедшего сюда и подвергшегося расформированию Южного фронта. Здесь были созданы две оперативные группы Донская под командованием генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского и Приморская под командованием генерал-полковника Я. Т. Черевиченко.

В конце июля и в течение всей первой половины августа шли тяжелые оборонительные бои на полях Кубани. Советские войска дрались героически, но противник тем не менее шаг за шагом продвигался вперед и в двадцатых числах августа вышел на Терек. Здесь вступила в бой уже Северная группа войск Закавказского фронта. Ахиллесовой ее пятой была слабая вооруженность. Например, 417-я стрелковая дивизия по состоянию на 10 августа имела всего 500 винтовок. 151-я дивизия была вооружена только наполовину, да и то винтовками иностранных марок. Одна из стрелковых бригад оказалась вооруженной такими же винтовками лишь на 30 процентов и совсем не располагала пулеметами и артиллерией.

Все это внушало большую тревогу. И не напрасно. Клухорский перевал противнику удалось взять коротким внезапным ударом. В штабе 46-й армии узнали об этом только на третий день.

С обороной Закавказья у меня тесно связаны воспоминания о первой поездке с докладом в Ставку. Было это так.

Однажды ночью из Кремля позвонил Ф. Е. Боков и приказал полковнику К. Ф. Васильченко, заменившему полковника И. И. Войкова, и мне явиться туда же со своими рабочими картами. Поехали на присланной за нами машине. В Кремле нас встретил незнакомый мне подполковник и провел на второй этаж в приемную Сталина. Оба мы волновались, понимая, что будут спрашивать о положении дел на наших направлениях. Через несколько минут последовал вызов в кабинет Верховного Главнокомандующего. Там, за большим столом у стены, сидели Молотов, Маленков, Микоян. С противоположной стороны стола находились Ф. Е. Боков, только что назначенный начальником Оперуправления П. И. Бодин и Я. Н. Федоренко. Сталин ходил по комнате. Мы представились.

- Можете доложить обстановку под Сталинградом и на юге? - спросил нас Сталин.

- Так точно,- ответили мы.

Первым начал свой доклад по Сталинграду К. Ф. Васильченко. Верховный Главнокомандующий интересовался положением и состоянием войск, кто на какой рубеж отходит, кому переподчиняются отходящие войска, где расположены вторые эшелоны, где резервы, каково материальное обеспечение. Васильченко все знал и доложил блестяще.

Затем дошла очередь до меня. Я развернул свою карту и доложил, какие войска занимают оборону по Тереку, что можно посадить туда еще, как прикрыть направление на Баку и Военно-Грузинскую дорогу. Не умолчал о слабом прикрытии перевалов через Главный Кавказский хребет, об опасности на новороссийском и туапсинском направлениях, о необходимости ускорить строительство оборонительных рубежей.

Сталин выслушал меня не перебивая. Вопросы начались лишь после того, как я смолк.

- Какие еще есть войска в Закавказье?

Я доложил.

- Можно ли что перебросить из Средней Азии?

- Восемьдесят третью горнострелковую дивизию под командованием генерал-майора Лучинского,- ответил я и тут же добавил: - Ее лучше поставить на туапсинское направление. Можно взять и еще одну дивизию.

- Что можно взять из Ирана? - спросил Верховный.

- Не больше одной-двух дивизий.- И я пояснил почему.

- Обратите особое внимание на бакинское направление, - сказал Сталин, обращаясь к П. И. Бодину.

Верховный Главнокомандующий держал себя очень просто. Первоначальная скованность постепенно оставила нас. Под конец доклада и Васильченко и я чувствовали себя вполне свободно.

- Этих полковников надо будет взять с собой, когда поедете,- сказал Верховный, ни к кому не обращаясь.

На том все и кончилось: нас отпустили. Лишь через несколько дней после вызова в Ставку, а именно 21 августа, П. И. Бодин объявил мне:

- Подготовьтесь, завтра в 4 часа поедете со мной на аэродром. Возьмите шифровальщика и нескольких направленцев.

Мне тогда готовиться почти не требовалось. Все данные по своему направлению я знал наизусть, а жили мы тут же, где и работали, на Кировской. Утром в назначенное время поехали в машине Бодина на Центральный аэродром. Там нас уже ждал самолет Си-47. Бодину представился командир корабля полковник В. Г. Грачев.

Летели в Тбилиси через Среднюю Азию. Прямой путь туда был уже перекрыт немцами. В Красноводске приземлились вечером, а когда совсем стемнело, пошли через Каспийское море на Баку, Тбилиси.

В Тбилиси сели почти в полночь и прямо с аэродрома направились в штаб фронта. Город еще не спал. Многие улицы были ярко освещены и полны людей.

П. И. Бодин немедленно заслушал доклад начальника штаба фронта А. И. Субботина и объяснил, с какими задачами мы прибыли. Их было немало: уточнить на месте обстановку, наметить дополнительные меры по усилению обороны Закавказья и провести их в жизнь, создать резервы из войск, отошедших и отходящих в Закавказье с севера, а также за счет мобилизации новых контингентов из местного населения и, наконец, ускорить подготовку оборонительных рубежей, прежде всего на бакинском направлении. В заключение Бодин обратился к командующему фронтом: