Генеральная репетиция - [46]
Вольф. Здравствуйте. Я звонил, но…
Чернышев. Звонок не работает.
Вольф. Возможно. Мне нужен Давид Шварц… Он дома?
Чернышев (помедлив, громко зовет). Давид!..
Отворяется дверь, ведущая в соседнюю комнату, и на пороге появляется Давид. Ему четырнадцать лет, у него светлые рыжеватые вихры, вздернутый нос и слегка оттопыренные уши.
Давид (хмуро). Ну, что?
Чернышев. Во-первых, здравствуй.
Давид. А мы днем виделись.
Чернышев. А во-вторых… (Вольфу.) Вот, пожалуйста — Давид Шварц!
Вольф. Так! (Вгляделся, улыбнулся, кивнул головой). Да, это Давид Шварц. Ошибиться трудно. Глупые люди сказали бы, что все повторяется — род уходит и род приходит… Но мы теперь знаем, что все имеет свое начало и свой конец!
Давид (с внезапно просветленным лицом). Мейер Миронович?!
Вольф. Догадался?
Давид. Здравствуйте, Мейер Миронович! Когда вы приехали?
Вольф. Вчера. Собственно говоря, сегодня я уже должен был ехать дальше — но очень уж мне хотелось посмотреть на тебя! (Огляделся, придвинул кресло, сел.) Если не возражаешь, я немножко присяду!
Давид (смутился). Извините, конечно! (После паузы.) Мейер Миронович, а вы мое последнее письмо получили?
Вольф. Получил. Но ответить не успел — я уже собирался в дорогу… Впрочем… (Из кожаной папки, которая у него в руках, достал какой-то конверт, из конверта старую фотографию, протянул фотографию Давиду.) Смешно, что из всех моих старых вещей у меня уцелела именно эта фотография… Вот — взгляни! Это некоторым образом ответ на твое последнее письмо! Ты просил, чтобы я рассказал тебе про твоего дедушку Абрама — вот мы с ним вдвоем!
Давид (сдвинув брови). Он слева?
Вольф. Да! (Обернулся к Чернышеву.) Извините, но я как-то сразу не сообразил… Вы, наверное, товарищ Чернышев?
Чернышев (протянул руку). Иван Кузьмич! Про вас, Мейер Миронович, я тоже слышал. С приездом.
Вольф. Спасибо. Большое спасибо.
Давид (в недоумении разглядывая фотографию). Странно!
Вольф. Что тебе странно, милый?
Давид. Ну, вы же знаете… Я вам писал… Дедушку Абрама расстреляли фашисты… Он набил морду гестаповцу и они его расстреляли!
Вольф. Ну и что же?
Давид. А здесь, на фотографии, он какой-то маленький и…
Вольф (слегка насмешливо). А ты думал, что он был похож на Спартака или на Чапаева? Нет, нет, милый — он был маленького роста, и когда работал — надевал очки, и очень боялся темноты… И вообще он всю свою жизнь — чего-нибудь боялся!
Давид (возмущенно). Но он набил морду гестаповцу!
Вольф (с той же интонацией). Ну и что же? Не повторяй ошибки глупцов — не ищи всегда прямых связей! У портных есть поговорка — если клиент заказывает к костюму две пары брюк, это еще не значит, что у него четыре ноги! (Помедлив.) Маленький, старый, трусоватый человек бросается с кулаками на гестаповца… Он выходит — один — против целой армии… Впрочем, нет — это тоже ошибка! Он был не один! Родина его, его сыновья и внуки — стояли за ним, вот в чем секрет! И этот секрет, наверное, в самую последнюю минуту своей жизни понял твой дедушка Абрам… Понял и перестал, наконец, бояться!..
Давид (растерянно). А я не думал… Я ведь совсем… Ну, просто совсем ничего про него не знал! С папой — другое дело — у меня и фотографии его есть, и письма с фронта, и пластинки, на которых записано, как он играл…
Вольф. Где он погиб?
Давид. Он умер в госпитале, в Челябинске. Он был контужен и ранен, и все надеялись, что он останется жив, но он умер… На руках у тети Люды и дяди Вани! (С сердитым смешком.) Мама почему-то считает, что я не могу его помнить! А я его прекрасно помню, прекрасно!
Чернышев (покачал головой). Ну, что ты, братец, сочиняешь?
Давид (неожиданно и мгновенно взрываясь). Я сочиняю, да?! Это мама вас всех уговорила, что я сочиняю, что я маленький, что я ничего не знаю, не помню, не понимаю! А я, между прочим, если хотите знать, все помню, все! Вы думаете, я не помню, как мама с вами советовалась… Не изменить ли мне… Ну, одним словом — не взять ли мне ее фамилию! Вы думаете, я не помню, как тетя Люда прибежала к нам сюда, ночью, и плакала — когда вас исключили из партии?!.
Вольф (взглянул на Чернышева). Ах, вот как?! Было и это?
Чернышев. Все было.
Вольф. Когда?
Чернышев. В пятьдесят втором. За потерю бдительности и политическую близорукость — так было записано в решении.
Вольф (усмехнулся). Близорукость?! Один профессор-глазник… Мы с ним вместе работали в шахте… Так вот, он рассказывал мне, что бывают случаи, когда ранняя близорукость переходит в позднюю дальнозоркость!..
Снизу, со двора, раздается чей-то истошный крик:
— Дави-и-и-д!..
Давид подбегает к окну, перевешивается через подоконник:
— Чего-о-о?
Несколько секунд продолжается таинственный, главным образом — при помощи жестов, разговор между Давидом и невидимым собеседником во дворе. Наконец, Давид слезает с подоконника.
Давид. Дядя Мейер, вы извините, вы не очень торопитесь?
Вольф. Не очень… А тебе нужно куда-то идти?
Давид. Да нет… Там — Вовка Седельников… И он просит… Ну, я только сбéгаю вниз и тут же вернусь… Хорошо?
Вольф. Хорошо, конечно.
Давид. Я — мигом.
Давид убегает. Молчание. Снова загремел по радио торжественный марш.
Вольф. День Победы сегодня.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Незавершенный роман «Блошиный рынок», который сам Галич называл «плутовским романом», был написан в эмиграции, в 1976 — 1977 годах. Первая часть опубликована в журнале «Время и мы» (№№ 24-25. 1977-1978 гг.).Судьба второй части неизвестна.В образе главного героя Семена Яновича Таратуты — одесского интеллигента — нетрудно заметить черты самого автора, а в его высказываниях — авторские мысли, поэтому справедливее будет сказать, что этот герой выведен с самоиронией.Один из эпизодов перекликается с тем, что произошло в жизни Галича: перед отъездом он должен был выплатить внушительную сумму за свою кооперативную квартиру в писательском доме, но когда власти вызвали его «на ковер» 17 июня 1974 года и предъявили ультиматум «эмиграция — лагерь», то сами же и внесли за него требуемую сумму, только чтобы Галич поскорее убрался из страны. .
Этот сборник – четвертая книжка стихов и поэм Александра Галича, вышедшая в издательстве «Посев». Сборник объединил все, издававшееся ранее, а также новые стихи, написанные Галичем незадолго до смерти. Тонкая книжка – итог, смысл, суть всей жизни поэта. «И вот она, эта книжка, – не в будущем, в этом веке!» Но какая это емкая книжка! В ней спрессована вся судьба нашего «поколения обреченных», наши боль и гнев, надежда и отчаянье, злая ирония и торжествующий смех, наша радость духовного раскрепощения.Настоящего поэта не надо растолковывать, его надо слушать.
Александр Галич — это целая эпоха, короткая и трагическая эпоха прозрения и сопротивления советской интеллигенции 1960—1970-х гг. Разошедшиеся в сотнях тысяч копий магнитофонные записи песен Галича по силе своего воздействия, по своему значению для культурного сознания этих лет, для мучительного «взросления» нескольких поколений и осознания ими современности и истории могут быть сопоставлены с произведениями А. Солженицына, Ю. Трифонова, Н. Мандельштам. Подготовленное другом и соратником поэта практически полное собрание стихотворений Галича позволяет лучше понять то место в истории русской литературы XX века, которое занимает этот необычный поэт, вместе с В.
В третий номер журнала «Глагол» вошли публицистические выступления известного советского поэта, прозаика и драматурга Александра Галича. Основу составили его выступления по радиостанции «Свобода» в 1974—1977-х годах. В издание включены также интервью с писателем, подписанные им открытые письма, стихи, написанные автором в разные годы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.