Генеральная проверка - [96]

7

Но до этого дело не дошло. Возможно, сработала легенда, разработанная майором, который направил полицию по ложному пути к Лопушне. Полицейским показалось логичным, что мы не остались в Выршеце, а выехали в Лопушну или, может быть, в Гушанцы, где родился другой «отъявленный» коммунист Замфир Попов. Неразумной, с их точки зрения, была бы наша ночевка на даче известных коммунистов Станчевых, и они это полностью исключали… Но так господин Вакарельский рассуждал до вечера, пока не возвратились мотоциклисты из Лопушны и Гушанцев и не доложили, что ничего не обнаружили. Он решил внимательнее осмотреть село и приказал произвести новые обыски.

Спустя много лет Эмил, ставший уже известным врачом, вспоминал:

«…Полиция предприняла обыск дачи лишь в три-четыре часа дня. Она или располагала сведениями, что у нас кто-то скрывается, или подозревала, что такое не исключено. До тех пор, пока полицейские ищейки открывали дверь за дверью в доме и на чердаке, мы были спокойны. Но положение изменилось, когда мы вышли во двор. Женщины и полицейские остались во дворе, а я и начальник полиции спустились в подвал. Как я ни старался выглядеть спокойным, ноги у меня дрожали. В двух шагах от нас находились те, кто руководил Болгарской коммунистической партией.

Проходя в подвале мимо люка, заваленного жестяными бидонами, Вакарельский пнул один из них ногой и обратился ко мне:

— Слушай, молокосос, ты чего это разложил их здесь?

Я, собрав последние силы, почти вызывающе ответил ему:

— А куда их девать? В комнату, что ли?

— Ты слишком много говоришь, как и твой дядя. А ну-ка пошли отсюда! — прорычал он и направился к выходу.

Чтобы он не повернул назад, я поспешил выйти впереди него. Сердце мое радостно забилось. Полицаи не смогли найти наших товарищей.

Потом мы установили с Димитровым и Коларовым пароль «Витоша» для связи со своими людьми. Я им принес сведения об обстановке в Выршеце. Восстание было назначено на следующий день. Вечером сказал скрывавшимся в подвале, что пойду немного поспать, но они мне приказали:

— Этой ночью спать не полагается, а завтра — сколько хочешь!

Пока мои младшие сестры и брат спали, мы с тетей не сомкнули глаз до назначенного часа…»

А на это были серьезные причины. Люди Вакарельского, несмотря на тщательно проведенный обыск, не переставали вертеться около дачи. Около восьми часов вечера едва не случилось непоправимое. Девочка-служанка по какому-то делу вошла в подвал и в испуге выбежала обратно, зовя на помощь, потому что ей послышался какой-то шум.

— Эмил, там воры! — кричала она.

Не менее испуганный парнишка схватил ее за косы и насильно втянул в летнюю кухню. Там он поручил ей почистить картошку и при этом строго приказал:

— Запрещаю тебе впредь выходить во двор и на улицу. Ты сегодня весь день шляешься туда-сюда и ничего не делаешь. Только и знаешь, что ходишь по подвалам да кричишь! Люди сюда приехали, чтобы лечиться, а не слушать твои вопли! Поняла?

После этого Эмил вышел из кухоньки и быстро спустился опять в подвал. Произнес пароль и услышал, как его спросили:

— Есть какие-нибудь новости?

— Все спокойно. Отнес еду партизанам.

— Ну и как там у них?

— Завтра в четыре часа взорвут гранату. Сигнал к восстанию получен. Все в порядке.

— А Вакарельский?

— Что-то поутих. Служанка сейчас чистит картошку. Вы пока оставайтесь здесь я сидите тихо! Я скоро снова приду, если будет нужно.

Сказав это, Эмил вышел из подвала и возвратился на кухню, чтобы проверить, чистит ли девочка картошку. Она действительно была занята делом и лучезарно ему улыбалась.

— Ты чего улыбаешься? — хмуро спросил ее Эмил.

— Да так, смешинка в рот попала.

— Могла бы и не улыбаться!

— Смешно, и все.

Он наполнил водой кружку и начал плескать себе в лицо.

— Тебе хочется спать? — с улыбкой спросила девочка.

— Нет. Нисколько.

— А почему умываешься?

— Потому что мне жарко.

— Ну и что, и мне жарко, но я не плескаю на себя воду.

— Это мое дело.

— Ты думаешь, что я не знаю…

— Что ты знаешь? — Он приподнялся и внимательно посмотрел на нее.

— А вот знаю.

Он схватил ее за косы и опять спросил:

— Что ты знаешь?

— Не скажу! Пусти меня.

— Тогда зачем болтаешь глупости?

— Потому что мне хочется поболтать. Тебе-то какое дело?

— Я запрещаю тебе болтать. Одна такая, как ты, болтала, болтала и стала жестяным бидоном.

— Ну и стану, что из этого?

— Давай чисти картошку и помолчи!

Пока в летней кухоньке продолжался этот диалог, находящиеся в подвале уже потеряли счет минутам.

«Не знаю, сколько времени прошло, — вспоминал Коларов, — но вот поленья задвигались и в отверстии показалась голова нашего бодрого сторожа. Он был чем-то встревожен. Оказалось, что служанка зачем-то заходила в подвал, но, услышав, что кто-то храпит, выбежала на улицу, стала кричать, что кто-то сидит в подвале. Ее успокаивали, убеждали, что ей это послышалось, но она продолжала твердить свое. Действительно, Георгий, который страдал хроническим бронхитом, начинал храпеть, как только засыпал. Я время от времени толкал его локтем, чтобы он не задремал, но все-таки он раза два забылся в дреме и всхрапнул. Это случилось именно тогда, когда служанка спустилась в подвал…