Генерал Власов - [57]

Особенно непросто складывались взаимоотношения с западными украинцами из бывшей польской Галиции. Эти люди, на которых приходилось от пяти до шести процентов проживающих в мире 35 млн. украинцев, исповедовали католицизм, тогда как остальные украинцы — православие. Западные украинцы были куда более фанатичными в плане национального самоопределения, чем их собратья из Советского Союза. Они считали, что великороссы всем сердцем поддерживали Сталина за то, что он сделал Россию даже большей, чем она была при царе, и опасались, что сотрудничество с Власовым не просто не принесет им поддержки русского народа, но и лишит симпатий нерусских. Подобная точка зрения совпадала с мнением Розенберга, и с его помощью такие силы пытались всеми возможными путями заблокировать путь Власову. Лидер западных украинцев Бандера даже ездил в Югославию, чтобы встретиться с бойцами казачьего корпуса, и выступал с высказываниями против Власова до тех пор, пока Паннвиц не остановил его, угрожая арестом в случае, если он будет продолжать агитацию на его территории.[176]

Олендорф и Шелленберг использовали давление, чтобы сгладить разногласия этнических групп. В итоге они устроили встречу Власова с одним из наиболее воинственных представителей кавказцев по фамилии Кедия;[177] однако из этого ничего не вышло. Кедия заявил:

— Я предпочитаю Сталина лицом к лицу, чем Власова за спиной.[178]

Власов оставил усилия в данном направлении, так как счел бессмысленным настаивать на сотрудничестве и принуждать к нему.[179]

Однако Гиммлер не сумел сдержать обещаний не только в том, что касалось национальных меньшинств. Стремление предоставить русским военнопленным тот же статус, что и попавшим в плен солдатам из других стран, тоже не было реализовано полностью. Восточное управление Министерства пропаганды не было передано под юрисдикцию КОНР, как это ожидалось, и последний получил право контролировать лишь русскую прессу, издававшуюся в Германии. После провозглашения декларации в Праге КОНР приступил к изданию в качестве главного печатного органа газеты «Воля народа».

В середине октября Власову пришлось попрощаться со Штрикфельдтом. Поскольку у СС появился штаб связи во главе с Крёгером, он стал ненужным как советник, поэтому Гелен поручил ему написание истории немецкой «восточной политики» и «власовской акции». Прощание стало непростым. Штрикфельдт работал с Власовым два года, и их официальные взаимоотношения переросли в дружеские. Теперь ему приходилось бросать Власова — бросать в тот момент, когда стало ясно, что их общие усилия закончились ничем, что цель в тандеме с немцами никогда уже не будет достигнута. Он посоветовал Власову высказать протест против очередной демонстрации немецкой двуличности, подав в отставку после провозглашения манифеста. Такой шаг — очевидный для всех — стал бы наглядной демонстрацией непринятия «восточной политики» нацистов. Все, что останется сделать потом, можно будет доверить Трухину. Власову понадобилось время на обдумывание, но на следующий день после обсуждения вопроса с русскими соратниками он отверг предложение Штрикфельдта. Власов не хотел покидать тех, кто более, чем когда-либо, возлагал на него надежды. К тому же он опасался вероятности того, что его резкий шаг плохо отразится на положении русских рабочих и на процессе создания освободительной армии.

14 ноября 1944 г. было выбрано датой провозглашения манифеста КОНР. Специальный поезд доставил Власова и наиболее видных деятелей КОНР, почетных гостей и представителей прессы в Прагу накануне вечером, и Власову с его сподвижниками пришлось провести ночь в спальном вагоне на запасном пути.

Затем началась церемония в духе тех, которыми обычно удостаивали высоких государственных гостей. «Недочеловеки» превратились вдруг в союзников. На вокзале Власова встречал командующий военным округом генерал Туссен, немецкий почетный караул взял на караул. Прием, данный рейхсминистром Франком в Чернинском дворце, и банкет, который он закатил для небольшого круга немецких и русских офицеров, — все очень впечатляло и проходило на высоком организационном уровне.

Торжественное чтение манифеста состоялось в 3 часа пополудни в знаменитом Испанском зале Пражского замка. Присутствовали высокопоставленные офицеры Вермахта и СС, делегаты властей рейха, представители государств-союзников Германии и нескольких нейтральных стран, а также представители протектората Богемия и Моравия и пресса. Многие из тех, кто еще несколько месяцев назад отвергал всякий контакт с «недочеловеками», почли за счастье принять участие в церемонии.

Когда Власов, сопровождаемый слева и справа Франком и официальным представителем рейха, обергруппенфюрером СС Лоренцем, вошел в зал, все присутствующие встали. Франк приветствовал Власова и членов освободительного комитета от имени города Праги и своего министерства. Затем выступил Лоренц, говоривший от имени рейха и называвший Власова «другом и союзником в борьбе против большевизма». Власов поблагодарил их и перешел к главной повестке дня — чтению манифеста. После преамбулы, в которой критиковался советский режим и перечислялись попытки завоевать свободу, Власов возвысил голос и провозгласил программу, за которую так упорно боролся: