Генерал Симоняк - [18]

- Всё это так, - засмеялся Симоняк. - Не прав ты в одном: другие военные профессии недооцениваешь. Ладно, поймешь со временем, а про Сиракузы не забывай, ханковский Архимед...

Сейчас, пошутив с лейтенантом насчет курорта, Симоняк спросил:

- Весь участок заминировали?

- Так точно, товарищ полковник.

- О Сиракузах-то помнишь? И нам надо сделать так, чтобы всюду, куда бы ни ступил противник, его смерть ждала.

- Наделаем сюрпризов. У нас архимедов много.

Комбриг пожал руку саперу и двинулся дальше.

В окопах переднего края лежали бойцы в маскировочных халатах, неотрывно наблюдали за той стороной. Остальные солдаты размещались несколько поодаль - в укрытиях. Десять дней назад они пришли сюда по боевой тревоге. На границе еще было тихо, но все ждали - вот-вот начнется.

Всем хотелось узнать от командира бригады - можно ли верить нейтралитету, о котором говорят финны, как вести себя, если вдруг двинутся к нашим позициям?

- А вы как сами думаете? - спросил Симоняк. - Мы же их в гости не приглашаем...

- Полезут - будем бить, - донесся до комбрига голос снайпера Сокура.

- И покрепче! - одобрил комбриг. - Чтоб неповадно было нос свой совать куда не следует.

Один из бойцов заметил, что противотанковый ров впереди наших позиций плохо просматривается, противник может к нему подойти незамеченным.

Комбриг похвалил бойца.

- Да это же старый знакомый. Рядовой Бондарь?

- Так точно!

- Парень ты, видать, глазастый. Думаешь о деле. А та ночная тревога, когда без портянок на мороз выскочил, видно, на пользу пошла.

Начальнику штаба батальона комбриг приказал на ночь выдвигать секреты для наблюдения за рвом.

В штаб бригады Симоняк вернулся около полудня. Кетлеров доложил, что звонил генерал Кабанов. Интересовался, как дела.

Симоняк тотчас соединился с командующим базой.

- Что делать, Сергей Иванович? - спрашивал он. - Совсем наглеют нейтралы. Открыто лазают по просеке, фотографируют наш передний край.

- Что делать? - переспросил Кабанов. - Не мешало бы с них спесь сбить, да сам знаешь: не ведено.

- А как там у вас?

- Пока тихо.

Разговор не внес особой ясности. Странно получалось: нет мира и нет войны.

8

Двадцать шестого июня финский президент Рюти, ободренный быстрым продвижением немецкой армии, объявил, что и Финляндия начинает священный поход на Восток.

В тот же день на базу из штаба Балтийского флота пришла лаконичная телеграмма: Действуйте по обстановке.

Вот всё и прояснилось, - подумал Симоняк.

Пока в блиндаже собирались офицеры штаба, он услышал приглушенные расстоянием разрывы. Финны открыли огонь.

- Ну, теперь и мы молчать не будем, - произнес он вслух. - Передать в части: огонь по вражеским наблюдательным пунктам и артиллерийским позициям!

Забушевал шквал огня. Стреляли дивизионные пушки, минометы. В нараставший гул канонады врывались рокочущие басы тяжелых морских орудий. Это стреляли гангутские моряки с южной оконечности полуострова, с островов и кораблей.

Так продолжалось целый день. И в последующие дни обе стороны вели беспокоящий огонь.

- Язык нужен, - говорил комбриг начальнику разведки Трусову. - Что они там замышляют?

- Готовим поиск, товарищ полковник.

События, однако, развернулись так, что поиск не потребовался.

Тридцатого июня поздно вечером командир взвода Иван Емельянов отрядил шестерых бойцов в секрет. Осторожно, по-пластунски они пробрались к проволочным заграждениям, заняли небольшие, искусно замаскированные окопчики.

Бойцы располагались попарно. Телефонный провод связывал каждый секрет с командиром взвода.

Не первую ночь проводили бойцы в своих крохотных убежищах, прикрытых сверху бревнами. Они знали чуть ли не каждый бугорок вокруг, но снова и снова разглядывали местность из смотровой щели: не произошло ли на их участках каких-либо изменений?

Ничто не вызывало подозрения. Ночь выдалась на редкость тихая, спокойная. Опустилась незаметно на землю и всё словно усыпила: и порхавших весь вечер над просекой бабочек, и говорливых птиц, и даже кустики иван-чая.

Около полуночи, обзвонив секреты, взводный вышел из дзота со своим неизменным спутником связным Брижатым. Он легко выпрыгнул из траншеи, направился по тропке к заливу проверить, всё ли там спокойно. И вдруг одновременно справа и слева взметнулись багровые столбы. Взрывная волна бросила Емельянова наземь, над ним со свистом проносились осколки. Рядом с командиром упал и связной, его винтовку отбросило в сторону, и трудно было понять - жив он или мертв.

А командира роты Хорькова ураганный обстрел застал в лесу. Он бегом помчался на свой командный пункт:

- Со взводами есть связь?

- Была.

- Как была? Вызывай Емельянова.

Телефонист бешено закрутил ручку аппарата, дул в трубку, вызывал:

- Гроза! Гроза!

Никто не отзывался. Со вторым взводом соединиться удалось - лейтенант Опанасенко оказался на месте.

- Что у вас?

- Молотит, как в кузне. Люди все в укрытии.

В это время Симоняк связывался с полками. Обстрел не ослабевал. Сотни снарядов рвались на узкой, затянутой горьким дымом горловине перешейка.

Командир полка Никаноров сообщал об ожесточенном обстреле позиций второго батальона и некоторых южных островов.