Генерал Симоняк - [16]

Жизнь бригады по-прежнему шла в напряженном труде. Симоняк целые дни пропадал на строительстве оборонительных рубежей. Приехавшему из Ленинграда начальнику управления инженерных войск командир бригады с горечью говорил:

- Укрепрайон, Борис Владимирович, я получу через годика два, не раньше. Верно?

- Пожалуй, так, - соглашался подполковник Бычевский. - Раньше работы на основных объектах не закончить. Зато какие доты!

- На доты надейся, а сам не плошай, - усмехнулся Симоняк. - Ждать два года мы не можем. Настроим дерево-каменных огневых точек и в глубине полуострова, отроем противотанковый ров от залива до залива, проволочные изгороди поставим на побережье... Тогда станет нам спокойнее.

- Правильно, - заметил Бычевский. - И я бы так поступил.

- Раз правильно - план свой полностью реализуем.

И Симоняк всё настойчивее торопил командиров полков и батальонов.

...За финской стороной неусыпно наблюдали зоркие глаза разведчиков.

В десятых числах июня артиллерийский разведчик Порфирий Аргунов прибежал с наблюдательного пункта к командиру батареи Давиденко.

- Разрешите обратиться, товарищ старший лейтенант?

- Случилось что?

- Сто двадцать стволов орудий прямой наводки направлены в нашу сторону, прерывающимся от волнения голосом доложил разведчик.

- Не путаешь? Сам видел?

- Собственными глазами, товарищ старший лейтенант. Точно подсчитал.

Давиденко бегом пустился к наблюдательному пункту. Аргунов едва за ним поспевал.

По деревянным ступенькам старший лейтенант быстро взобрался на верхушку дерева, где была устроена площадка, прильнул к окуляру стереотрубы. Крупным планом он видел хорошо знакомую картину: редкий, пронизанный солнцем лес, горбатую скалу, господствовавшую над окружающей местностью. Но как ни всматривался, не видел вражьих пушек на открытых позициях.

- Где же орудия, Аргунов?

- Разведчик сам подошел к стереотрубе.

- Неужели успели убрать?

Давиденко уже спокойнее стал наблюдать за финской стороной. Его внимание привлекли тени деревьев со светлыми просветами между ними. Их, по-видимому, и принял Аргунов за орудийные стволы. Сейчас эти пушки смотрели уже не в нашу сторону, а сместились влево..

- Ну и разведчик, - чертыхнулся Давиденко. - Какой переполох поднял!

Ошибка разведчика была очевидна, но старший лейтенант не спешил уходить с наблюдательного пункта. На горбатой скале по ту сторону границы он заметил необычное оживление. Среди людей, одетых в финскую форму, были военные в незнакомых зеленых мундирах. Они ходили по скале, рассматривали в бинокли нашу сторону.

Странные гости, - подумал Давиденко. - Зачем их сюда принесло?

Приказав солдату-разведчику тщательно наблюдать, Давиденко быстро спустился вниз.

Донесение о том, что происходит на границе, полетело из батареи в полк, из полка - в штаб бригады, и через некоторое время начальник разведки майор Трусов докладывал комбригу.

- Незнакомые гости? - переспросил Симоняк. - Но это, пожалуй, не гости, а хозяева: немцы. До поры до времени прятались, теперь вылезли наружу.

Обстановка становилась тревожной. Вскоре Симоняк беседовал с Кабановым, тот рассказал о приезде из Хельсинки советского посла.

- Семью с Ханко забирает.

- Почему? - спрашиваем его.

- В Хельсинки, - отвечает, - под дипломатическим покровительством ей будет спокойнее.

- Есть что-нибудь новое?.

- Немцы, - говорит, - высаживают войска в Финляндии. Война, видимо, не за горами.

Обдумав всё это, комбриг решил вывести несколько батальонов на передний край, занять построенные дзоты, установить в них орудия и пулеметы, завезти два - три боекомплекта снарядов.

Решение Симоняка даже в штабе бригады показалось рискованным. Не вызовет ли этот шаг дипломатических осложнений? Еще придется, чего доброго, расплачиваться за самостийность. Симоняк выслушал эти доводы и твердо повторил:

- Войска выводить в. боевые порядки. И делать всё скрытно.

На рассвете 22 июня 1941 года Германия начала войну против Советского Союза.

Финляндия, правда, еще говорила о своем нейтралитете.

- Какой, к черту, нейтралитет! - вырвалось у. Симоняка. - Они пока не стреляют, но ужами ползают возле наших границ, ведут воздушную разведку. Хотят врасплох захватить.

В эти дни комбриг действовал с необыкновенной энергией. У него не было свободной минуты. Не удалось даже выкроить времени, чтобы проводить на корабль семью, которая вместе с семьями других командиров эвакуировалась в Таллин. Теплоход уходил в тринадцать часов. А в это время комбриг ставил задачи командирам полков и специальных частей.

Около полуночи в блиндаж командира бригады протиснулся бритоголовый гигант майор Кожевников из штаба строительства укрепленного района. Выпрямившись, он уперся головой в бревенчатый потолок.

- Садитесь, майор, - предложил Симоняк, - не то, гляди, еще головой брешь пробьете.

Майор спокойно уселся.

- Повыше-то блиндажи строить не мешает, товарищ полковник.

- Может быть, - проговорил неопределенно комбриг. - У вас-то в укрепрайоне по части строительства больший опыт. Если б надеялись на вас...

- Да я там без года неделю...

- Знаю, - сказал комбриг. - Знаю и то, что во время зимних боев на Карельском вы были начальником штаба полка. Теперь снова придется воевать. Ваши люди не сдрейфят?