Генерал медицинской службы - [8]

Вспышка

Армейский эпидемиолог, военврач первого ранга Григорий Петрович Силаев, близко знавший профессора Вершинина, встретил врачей на полевом аэродроме и сразу сообщил, что вспышка началась внезапно и охватила несколько летных частей.

— Симптомы болезни: озноб, головная боль, температура 38–39 градусов, бред… Есть несколько случаев пневмонии[4]. Кстати, сегодня один из больных заявил, что у него появилась боль в подмышечной области, где начинает контурироваться увеличенный лимфатический узел! Словом, первичный диагноз не подтвердился. Тут, очевидно, что-то существеннее. Тем более, нашествие мышей…

Холодок снова пронизал профессора, но голос его звучал спокойно:

— Да, возможно. А скажите, Григорий Петрович, вы делали бактериоскопию на биполяр?[5]

— Сделали несколько мазков из мокроты больных, просмотрели в микроскоп. Ничего похожего на чумную палочку нет.

— Реакцию с тулярином ставили?

Силаев замялся.

— Честно, Станислав Васильевич, как только сегодня я увидел, что у одного заболевшего начал контурироваться увеличенный лимфатический узел, хотел поставить аллергическую реакцию с тулярином, но не успел.

— Ну что ж, — вздохнул Вершинин. — Темна вода во облацех! Посмотрим больных.

Над аэродромом появились немецкие самолеты. Они летели не очень высоко, наверняка видели скопление людей, но почему-то не бомбили и не обстреливали.

Силаев усмехнулся:

— Людей видят, а самолеты наши закамуфлированы… На соседний, ложный аэродром ушли.

Спустя несколько минут раздался грохот. Дым и пыль заволокли все вокруг.

Пока шли от аэродрома до полевого инфекционного госпиталя, размещенного в деревне, Станислав Васильевич внимательно рассматривал павших мышей, валявшихся буквально повсюду.

Силаев на ходу рассказал, что мыши не боятся людей: проникают в палатки, забираются в карманы шинелей, полевые сумки, вещевые мешки. Набиваются десятками в обувь, снятую людьми во время отдыха, свободно бегают по спящим…

— Я заметил, профессор, что заболевание среди личного состава чаще всего встречается там, где не убран хлеб. Там мышей — тьма! Там же, где территория очищена, заболеваний нет.

— Существенная деталь, — заметил Вершинин, одобрительно взглянув на Силаева. — Это, так сказать, эпидемиологическое доказательство единства места заражения.

Беседуя, они подошли к деревне, где в домах, покинутых хозяевами, размещались больные, доставленные из частей. Лавров, вслушиваясь в разговор врачей, старался не пропустить ни слова.

Закрыв рот и нос марлевыми повязками, профессор Вершинин, Лавров и сопровождавшие их военные врачи вошли в большое полукаменное здание школы. Повсюду слышались стоны и бред больных. За школой шипели гидропульты. Дезинфекторы орошали территорию раствором хлорной извести. Медсестры, в марлевых повязках до глаз, вписывали в заглавные листы истории болезни температуру; тут же лаборантки брали у больных на анализ мокроту и кровь. Не было и признака той лихорадочной суеты, которая обычно наблюдается в начале эпидемии.

«Грипп? Гм… Но я не слышу ни кашля, ни чихания, — подумал Вершинин. — Только постанывают… Странный грипп!»

Переходя от больного к больному, он пытливо всматривался в бледные осунувшиеся лица. «По-моему, предварительный диагноз ошибочен…»

У койки, последней в ряду, профессор задержался.

— Как величать вас?

— Петренко, Василь Семенович…

— Летчик?

— Так точно, товарищ профессор Вершинин.

— Откуда вы меня знаете?

Что-то наподобие улыбки мелькнуло на горячечном лице лейтенанта.

— Рассказывали, что вы летите к нам…

С трудом приподнявшись с подушки, лейтенант торопливо и с придыханием проговорил:

— Сбил я фашиста, вышел из огня, дотянул до своих… Снова бы в воздух, да вот…

— Медики не пустили? — хитро подмигнул Вершинин.

— Медики…

— Ай-ай-ай! — покачал головой профессор, осторожно ощупывая Петренко. — Весьма неприятный народец, мешают совершать подвиги… Так!.. Ну-ка, поглядим в паху. Не больно?

Летчик покачал головой:

— Не больно… Вот голова побаливает, дышать трудно…

— Понимаю… — Приставив к его груди стетоскоп, Вершинин уловил характерные хрипы в легких. Пневмония! — Отдыхайте пока, все будет хорошо!

Сопровождавший профессора армейский эпидемиолог указал на другого больного:

— Это тот, о ком я вам докладывал.

Станислав Васильевич наклонился над больным и осторожно коснулся его плеча. Тот с трудом открыл усталые серые глаза.

— Лежите спокойно! — Вершинин прощупал подмышечную область. «Да, здесь явно контурируется лимфатический узел. Будущий бубон», — отметил он про себя.

— Давно болит под мышкой?

Больной с трудом разомкнул запекшиеся губы.

— Неделю, наверно… Не помню. Выбросил из палатки мышку дохлую, а отмыть руки не успел — вызвали по тревоге. Может, это от той дохлятины началось?..

— От мышки, от мышки, дорогой! — Вершинин поглядел на своих спутников и в их глазах уловил тревожный вопрос. Но что он сейчас мог ответить? Профессор взглянул на температурный лист: 38… 37,5… Снова 38. Подумалось: относительно легкое течение болезни…

За время обхода было обнаружено несколько случаев ангины с сероватым налетом, пневмонии, у некоторых больных были увеличены лимфатические узлы в паху или в подмышечной области, встречалась и кишечная форма заболевания.