Генерал Георгий Шпак - [40]

 – говорил сын, – что одновременно со мной в заведение вошла какая-то «натовская» шишка из состава миротворческого контингента, но нет! Никто, кроме меня, в кафе не входил. И только тут я понял, что вставшие из-за столиков военные таким образом отдали дань уважения русскому офицеру!»

Видно было, что в Югославии ребята наши расправили крылья. Еще бы, хорошая техника, снаряжение, снабжение. Они увидели, как должно быть. Лейтенант Шпак получил в те дни боевое крещение. При патрулировании местности солдат его взвода в двух шагах от Олега наступил на противопехотную мину, раздался взрыв. К счастью, солдат остался жив. Более того, десантники вытащили за веревку с минного поля оторванную взрывом ступню, завернули в пластиковый пакет и на БМД помчались на предельной скорости в расположение американских миротворцев. Туда было ближе, чем до нашего госпиталя. Успели! На счастье нашего бойца, в то время в военном госпитале американцев находился профессор, специалист как раз в этой области хирургии. Ступню он пришил, прижилась.

Олег очень повзрослел в Югославии. Как говорят в таких случаях – возмужал.

В Россию на место своей постоянной службы, в Ульяновскую дивизию ВДВ, он вернулся в ноябре 1994 года. А уже в феврале 1995-го мы встретились с ним на его блокпосту неподалеку от села Комсомольское, расположенного на территории Чеченской республики.

…Вообще-то негласные нормы армейской этики гласят: если ты только что вернулся из «горячей точки», имеешь полное моральное право достаточно долгое время подобные места не посещать. Так что после Югославии ему можно было бы долго никуда не ехать.

Более того, у Олега в начале 1995-го случились серьезные проблемы со здоровьем. В Югославии Олег попал в серьезную автомобильную аварию, результатом которой стали, как потом выяснилось, серьезные травмы обеих ног.

Жил он тогда в Ульяновске в том же офицерском общежитии, что и его сестра, наша дочь Лена со своим мужем Олегом, который тоже был десантником. Именно Лена, тогда еще будущий медик, заметила, что у брата что-то неладное с коленями. Обследовала и ужаснулась: колет его колено иглой – никаких рефлексов, он даже боли не чувствует. И так обе ноги! Лена повела его в госпиталь. Начальник госпиталя предложил отправить Олега в Самару, в окружной госпиталь.

Олег только собирался лечь, и тут ему позвонил комбат и попросил провести занятия. Олег гордый, «сам комбат попросил провести ночные стрельбы, вождение!», а стрелял и водил он хорошо. Потому и отказался Олег ложиться в госпиталь. Тогда на тайном семейном совете мы разработали план операции, как уложить лейтенанта Шпака на госпитальную койку. В это время у Олега случился острый приступ язвенной болезни. Определили-таки его на стационарное лечение. Впрочем, решающим аргументом «за» стало то, что и сестра легла в тот же госпиталь тоже с язвой. Так товарищ офицер вроде бы не сам сдался на милость докторам, но принял решение оказать моральную поддержку занедужившей любимой сестре. Наша семейная операция была подготовлена как-никак под руководством супруги генерала, а значит, учитывала малейшие нюансы в поведении «условного противника». Так Олег и Лена вместе оказались в госпитале. Вообще между ними еще с детства установились очень близкие, теплые, какие-то трепетные и одновременно серьезные, уважительные отношения. Очень они любили друг друга…

Однако долго в госпитале Олег не пролежал. Многие офицеры полка, товарищи Олега отправлялись в те дни на недавно начавшуюся войну в Чечне. Олег не находил себе места: «Не останусь, ребята едут…» Мы ему:

«Когда, не дай Бог, схватит тебя в Чечне приступ язвы, – какая война, как ты воевать сможешь?»

Я говорю: «Пройди хотя бы курс лечения» – нив какую! Он всех нас внимательно выслушал и… написал рапорт начальнику госпиталя. «Лейтенант Шпак О. Г. отказывается от лечения. Ни в каком случае госпиталь ответственности не несет».

Через несколько дней Олег был в Чечне на своей уже второй войне. Второй и последней.

Самая ценная вещь в нашей семье – бытовая видеокассета с ужасающего качества пленкой. На ней съемка марта 1995 года моей инспекционной поездки в Чечню в качестве начальника штаба Приволжского военного округа. На пленке мы рядом. Отец и сын. Генерал и лейтенант. Это последнее изображение нашего сына при его жизни. 29 марта он погиб, когда его боевая машина подорвалась на мине боевиков.

В тот день Олег, чей срок боевой командировки в Чечне закончился, должен был улететь домой. Но на беду самолета из Ульяновска он и несколько его товарищей не дождались. Тогдашний командующий группировкой в Чечне генерал Романов поехал в тот день на какие-то переговоры. В охрану себе генерал попросил десантников. Людей в тот день, как обычно, не хватало. Тут понадобилось сопровождение для машины, громкоговоритель на которой призывал боевиков сдаваться, а мирных жителей сотрудничать. Вот эту то машину и сопровождала БМД лейтенанта Шпака, вернее, он сам вызвался на это задание.

Кстати, на той бесценной для нашей семьи видеокассете есть момент, предваряющий появление Олега на месте своей гибели. Когда я в марте поехал в Чечню, то взял с собой офицера с видеокамерой, чтобы запечатлеть все происходящее, потом это видео показать семьям наших солдат. Обычно ребята говорят в объектив хорошие, светлые слова: как они устроились, какая погода, чтобы как-то успокоить родных. Оператор снимал все. В том числе и то, что происходило на блокпосту, которым командовал Олег. Снами был начальник разведки округа. На видео он разговаривает со своим чеченским осведомителем. Вроде бы и знали, что тот работает на две стороны, а все равно пользовались его сведениями.