Генерал Деникин. За Россию, Единую и Неделимую - [17]
Деникин понимал, что армия попадает в замкнутый политический круг. В письме начальнику военных сообщений в штабе армии Генерального штаба генерал-лейтенанту Николаю Тихменёву (тоже монархисту) летом 1918 года он писал: «Если я выкину республиканский флаг – уйдёт половина добровольцев, если я выкину монархический флаг – уйдет другая половина. А надо спасать Россию!»[41]
Необходим был компромисс, который хотя бы временно спаял армию, оставив самые острые вопросы формы государственного управления после того, как страну очистят от большевизма. Поэтому было сочтено за благо пока оставить этот вопрос для будущих политиков. Генерал Алексеев так объяснял это в письме генералу Щербачёву: «Добровольческая армия не считает возможным теперь же принять определённые политические лозунги ближайшего государственного устройства, признавая, что вопрос этот недостаточно ещё назрел в умах всего русского народа и что преждевременно объявленный лозунг может лишь затруднить выполнение широких государственных задач». В письме к Шульгину в июне 1918 года он намекал: «Относительно нашего лозунга – Учредительного собрания – необходимо иметь в виду, что выставляли мы его лишь в силу необходимости. В первом объявлении, которое нами будет сделано, о нём уже упоминаться не будет совершенно. Наши симпатии должны быть для вас ясны, но проявить их здесь открыто было бы ошибкой, т. к. населением это было бы встречено враждебно».
Даже левая оппозиция на Дону устами меньшевика Павла Агеева заявляла: «Деникин – кристально чистый патриот великой России… Он не чужд идее демократии, он ей не враг».
В итоге это вылилось в деникинскую компромиссную декларацию:
«I. Добровольческая армия борется за спасение России путём: 1) создания сильной дисциплинированной и патриотической армии: 2) беспощадной борьбы с большевизмом; 3) установления в стране единства государственного и правового порядка.
II. Стремясь к совместной работе со всеми русскими людьми, государственно мыслящими, Добровольческая армия не может принять партийной окраски.
III. Вопрос о формах государственного строя является последующим этапом и станет отражением воли русского народа после освобождения его от рабской неволи и стихийного помешательства.
IV. Никаких сношений ни с немцами, ни с большевиками. Единственно приемлемые положения: уход из пределов России первых и разоружение и сдача вторых.
V. Желательно привлечение вооружённых сил славян на основе их исторических чаяний, не нарушающих единства и целостности Русского государства, и на началах, указанных в 1914 году Верховным главнокомандующим».
Толку от этого нейтралитета было мало. Своих офицеров это не убедило, новых сторонников не призвало. Генерал Лукомский заклинал Деникина: «Я глубоко убеждён, что это воззвание вызовет в самой армии и смущение, и раскол. В стране же многих отшатнёт от желания идти в армию или работать с ней рука об руку. Может быть, до Вас ещё не дошёл пульс биения страны, но должен Вас уверить, что поправение произошло громадное. Что все партии, кроме социалистических, видят единственной приемлемой формой конституционную монархию. Большинство отрицает возможность созыва нового Учредительного собрания, а те, кто допускает, считают, что членами такового могут быть допущены лишь цензовые элементы. Вам необходимо высказаться более определённо и ясно…»[42]
Интересно свидетельство о тогдашней политической жизни протопресвитера военного и морского духовенства Добровольческой армии Георгия Шавельского, в 1918 году оказавшегося в кубанской столице: «Очень скоро, по прибытии в Екатеринодар, я был приглашён на „учредительное собрание“ одною группою, как я потом разглядел, группою крайних правых. В этой группе роль заправил разыгрывали два молодых человека: капитан Хитрово и другой штабс-капитан, оба с очень подозрительной репутацией, как многие отзывались о них. Среди участников были: два брата генерал-лейтенанты Карцевы, полковник Кармалин, овцевод Бабкин и др. Имелось в виду образовать „русскую государственную партию“. Прислушавшись к их разговорам, я понял, что у них вся государственность сводится к восстановлению всех помещичьих прав и сословных привилегий». Приглядевшись к настроению и поведению собравшейся в Екатеринодаре интеллигенции, я вынес прочное убеждение: ничему она не научилась. Всё происшедшее очень отразилось на её горбе и кармане: прежние богачи стали нищими, и те, коих раньше не вмещали дворцы и не могло нарядить никакое обилие одежд, теперь зачастую жили в подвалах и ходили почти в лохмотьях, но сердца и умы их остались прежними. Революция, по их мнению, бунт, а задача „государственной партии“ – вернуть пострадавшим благоденственное и мирное житие, достойно наказав при этом бунтовщиков. Перестройка, обновление жизни, устранение накопившейся в прежнее время гнили, пересмотр жизненных норм, порядков государственных и т. п., необходимость всего этого чувствовалась только очень немногими, а большинством или ставилась под подозрение, или совсем отрицалась»[43].
Споры о лозунгах и будущей форме правления не затихали. Будучи неразрешённой, проблема непредрешённости оттолкнула от Белого движения гораздо больше сторонников, чем привлекла. Цели и задачи армии так и остались непонятыми, а позиция её вождя – невыясненной. Идея созыва нового Учредительного собрания не радовала никого.
Ростовский преступный мир всегда имел собственное лицо и уникальный, отличный от других крупных городов России «криминальный парфюм». С одной стороны, здесь было все, что полагается отечественной босоте и джентльменам удачи всех времен и народов: грубость, жестокость, цинизм, неразборчивость в средствах, ненависть к закону и его носителям, презрение к тем, кто не рискует поставить себя выше этого закона и жить «правильной» жизнью, по понятиям. С другой — донскую преступность всегда отличали пресловутые «ростовские понты»: лихость, бесшабашность, склонность к ярким рисовкам, показухе на грани авантюризма, неумеренность в веселье, изящество и профессионализм в работе, строгая иерархия и умение договариваться.
В хроникальной биографии генерала Антона Деникина автор представляет не только военный и жизненный путь одного из виднейших деятелей Белого дела в России, но и особый взгляд на события русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн, Февральской и Октябрьской революций. В ней приводится совершенно новая оценка деятельности главных действующих лиц Белого движения — генералов Алексеева, Корнилова, Каледина, Краснова, Врангеля, адмирала Колчака и др. А также виднейших деятелей эпохи — Керенского, Брусилова, Милюкова, Николая II, Распутина, Куропаткина, Савинкова, Троцкого, Ленина, Будённого, Сталина и пр.
Биография американского писателя Джеймса Фенимора Купера не столь богата событиями, однако несет в себе необычайно мощное внутреннее духовное содержание. Герои его книг, прочитанных еще в детстве, остаются навсегда в сознании широкого круга читателей. Данная книга прослеживает напряженный взгляд писателя, обращенный к прошлому, к истокам, которые извечно определяют настоящее и будущее.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
«Несколько лет я состояла в эзотерическом обществе, созданном на основе „Розы мира“. Теперь кажется, что все это было не со мной... Страшные события привели меня к осознанию истины и покаянию. Может быть, кому-то окажется полезным мой опыт – хоть и не хочется выставлять его на всеобщее обозрение. Но похоже, я уже созрела для этого... 2001 г.». Помимо этого, автор касается также таких явлений «...как Мегре с его „Анастасией“, как вальдорфская педагогика, которые интересуют уже миллионы людей в России. Поскольку мне довелось поближе познакомиться с этими явлениями, представляется важным написать о них подробнее.».
Книга рассказывает о жизни и главным образом творческой деятельности видного советского авиаконструктора, чл.-кор. АН СССР С.А. Лавочкина, создателя одного из лучших истребителей времен второй мировой войны Ла-5. Первое издание этой книги получило многочисленные положительные отклики в печати; в 1970 году она была удостоена почетного диплома конкурса по научной журналистике Московской организации Союза журналистов СССР, а также поощрительного диплома конкурса Всесоюзного общества «Знание» на лучшие произведения научно-популярной литературы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Формирование Московского государства в XIV—XV вв. означало не только объединение земель Северо-Восточной, а затем и Северо-Западной Руси в рамках одного государственного образования, но и консолидацию местных элит под властью «государей всея Руси». Этот процесс был значительно растянут во времени, а его интенсивность определялась актуальными задачами внешней и внутренней политики. Процесс адаптации «чужеродных элементов» в служебную систему имел две важные составляющие: способность и целесообразность с точки зрения центральной власти вписать их в сложившуюся иерархию и, с другой стороны, желание самих подобных «элементов» приспосабливаться к действующим правилам игры. В фокусе исследования находится несколько значимых групп: «князья» (потомки местных и выезжих правящих династий), бывшие удельные «вассалы», а также прибывавшие в Москву иностранцы (в первую очередь выходцы из соседнего Великого княжества Литовского)
Москва была великим городом и столицей великой державы в XVI–XVII веках. Россия того времени выигрывала большие войны, широкими шагами шла к берегам Тихого океана, мыслила себя как главный оплот истинного христианства. А Москва видела в себе Третий Рим, Второй Иерусалим, но больше всего — особый удел Пречистой Богородицы на земле. Столица православного царства прославлена была не только победами на поле брани и установлением власти на бескрайних просторах Евразии, она и в сфере культуры стремительно развивалась.
В книге рассказывается о жизненном пути одного из наиболее известных князей Древней Руси – Владимира Всеволодовича Мономаха (1053–1125). Мономах является единственным древнерусским правителем, оставившим свою автобиографию, входящую в состав знаменитого «Поучения», созданного князем для своих детей, которое сохранилось в Лаврентьевской летописи. Тем не менее личность Мономаха по сей день окутана завесой легенд, самой известной из которых является легенда о «шапке Мономаха» и других «Мономаховых дарах», якобы полученных им от византийского императора.
В судьбе России второй половины XV—XVII столетий смешаны в равных пропорциях земля и небо, высокое и низкое, чертеж ученого дьяка, точно передающий линии рек, озер, лесов в недавно разведанных землях и житие святого инока, первым поселившегося там. Глядя на карту, нетрудно убедиться, что еще в середине XV века Московская Русь была небольшой, бедной, редко заселенной страной. Но к началу XVI века из нее выросла великая держава, а на рубеже XVI и XVII столетий она превратилась в государство-гигант. Именно географическая среда коренной «европейской» Руси способствовала тому, что в XVI—XVII веках чрезвычайно быстро были колонизированы Русский Север, Урал и Сибирь.