Генерал де Голль и Россия - [53]

.

В течение всей этой последней встречи генералу де Голлю удавалось успешно отстаивать свою линию. Только разрядка позволит урегулировать германский вопрос и обеспечить безопасность в Европе. Но эту проблему невозможно решить без участия США, а разрядка невозможна без участия Германии. Брежнев без возражений выслушал эту точку зрения144, сознательно не принимавшую во внимание стремление Москвы к урегулированию европейских проблем без американского вмешательства. Брежнев не будет больше пытаться повлиять на стремление Франции, отраженное в речи генерала о разрядке, к преодолению не только конфликтных отношений в Европе, но прежде всего Ялтинской системы, Европы, разделенной на 2 блока. Кроме того, генерал де Голль непрестанно напоминает о том, что Франция не принимала участия в создании этой разделенной Европы и по этой причине ее стремление к изменению ситуации 1945 г. – совершенно легитимно.

Хотя в ходе беседы главы двух государств многократно возвращались к германскому вопросу, они почти совсем не упоминали о «советизированной» Европе, но о ней и ее освобождении говорилось между строк во всех выступлениях генерала. Разрядка, которую он с таким жаром защищал, это – возможность возвращения к объединенной Европе.

Совместная декларация: вызов Ялтинской системе

Визит генерала де Голля закончился подписанием 2 соглашений. Первое – о сотрудничестве в освоении и изучении космоса в мирных целях, второе – об экономическом и научно-техническом сотрудничестве. По условиям последнего соглашения и в целях стимулирования развития обменов статья 4 учреждала «совместную франко-советскую комиссию», которая должна была собираться как минимум раз в год попеременно в обеих странах. Эта комиссия, названная «Большой комиссией» и находившаяся под совместным председательством Мишеля Дебре с французской стороны и заместителя председателя Совета министров СССР Владимира Кириллина, впервые собирается в Москве в ноябре 1966 г.; в следующем месяце она принимает решение о создании «Малой комиссии», объединявшей смешанные рабочие группы. Окончательный вариант декларации также предусматривал установление прямой телефонной линии между Кремлем и Елисейским дворцом и регулярные политические консультации. Философия кооперации и обменов распространяется на все сферы – политику, культуру, науку, экономику – и находит свое выражение в декларации, обнародованной 30 июня. Имеющая первостепенное значение по своему содержанию, эта декларация также стала политическим символом франко-советских отношений145. До визита, во время его подготовки, Кремль подчеркивал свое стремление увенчать усилия по сближению двух стран подписанием соглашения «в надлежащем порядке и надлежащей форме», как своего рода воспроизведения договора 1944 г. Целью визита был официальный политический договор, о чем неоднократно напоминал советский посол в Париже Зорин. Кстати, разработанный советской стороной проект назывался «Договор об отношениях между СССР и Французской Республикой». Однако генерал де Голль с самого начала решил, что его визит должен закончиться подписанием простой совместной декларации, что и произошло. Интересно отметить, что советская дипломатия столкнулась с такой же неудачей в 1967 г., с Великобританией146. В ходе визита туда советского премьер-министра Косыгина МИД разработал проект договора о дружбе и мирном сотрудничестве, который был отвергнут Лондоном. Эти две попытки официально оформить политические связи между СССР и Францией и Великобританией наводят на мысль, что в 1966–1967 гг. советская дипломатия рассчитывала на такие договоры как на средство для подготовки общеевропейской конференции. Твердая позиция генерала де Голля в этом вопросе не помешала Москве сделать такую же попытку в Лондоне, но, возможно, именно позиция Франции способствовала британскому сопротивлению давлению со стороны СССР. Если отсутствие документа, юридически оформляющего их политические связи, разочаровало советскую сторону, во Франции оно в то же время способствовало распространению мнения, что визит не привел к серьезному результату. Жан Лакутюр, опираясь на слова Андре Фонтена, свидетеля события, отмечает, что «присутствующие не сохранили воспоминаний о серьезных переговорах», и заключает: «Ничего особенно нового»147. В Париже некоторые политики, те же, кто критиковал решение о выходе из НАТО, называли де Голля наивным, как, в частности, посол Болен.

При этом знакомство с текстом декларации поучительно. Она начинается, как и переговоры, с темы Европы и утверждения, что для обеих сторон «главной целью в этой области является нормализация, а затем постепенное развитие связей между всеми европейскими странами на основе уважения независимости каждого государства и невмешательства во внутренние дела. Эта деятельность должна продолжаться во всех сферах, экономике, культуре, технике и, естественно, политике».

Это ключевой параграф, поскольку в рамках Европы, существовавшей «на Востоке и на Западе», как говорит декларация, что подтверждает ситуацию, сложившуюся после войны, уважение независимости и невмешательство во внутренние дела другого являются фундаментальными принципами внутриевропейских отношений. Документ также уточнял: «Проблемы Европы должны рассматриваться и обсуждаться внутри континента». В этой перспективе, вне всякого сомнения, хоть и непрямо, но признается послевоенный статус-кво, а нормой провозглашаются межгосударственные отношения на основе равенства. Специфические отношения внутри блоков – социалистическая солидарность – должны уступить место классическим правилам международных отношений. СССР никогда не подписывал подобные декларации. И этот параграф становится для генерала де Голля настоящей победой. Кроме того, специфика декларации – динамическое, а не статичное видение европейского пространства: «Оба правительства считают, что государства континента должны приложить усилия к созданию условий, необходимых для установления атмосферы разрядки между всеми странами, на Востоке и на Западе, так как такая атмосфера способствовала бы их сближению и, как следствие, совместному изучению и урегулированию насущных вопросов», важнейший из которых – германский.