Генерал де Голль и Россия - [42]
В тот период генерал де Голль очень внимательно относится к установлению новых систем равновесия, которое он наблюдает внутри коммунистического лагеря и даже в соотношении политических сил в Кремле. Со времен Берлинского кризиса он думал, что фанфаронство Хрущева могло, среди прочего, объясняться разногласиями внутри советского руководства и желанием Хрущева утвердить свою власть силовым методом. В ходе Карибского кризиса всем было очевидно, что решения, принятые Хрущевым, отличались крайней необдуманностью. Он сделал ставку на неопытность или малодушие молодого президента США, но, почувствовав его твердость, очень быстро пошел на попятную. Его несколько беспорядочные предложения об обмене советских баз на Кубе на американские базы в Турции113 отличались импровизированным характером, который и привел к их провалу. Из всех крупных западных лидеров, занимающих первостепенные посты в 1960-е гг., генерал де Голль единственный имел возможность сравнить Сталина и Хрущева. Даже несмотря на свое отсутствие в Ялте и Потсдаме, он наблюдал в качестве ответственного участника за поведением глав государств и знал, как вел себя Сталин. Он видел его на вершине могущества, когда советские армии не только завоевывали Восточную Европу, но и вызывали ужас у правительств Западной. В 1963 г., напротив, генерал де Голль с особенным интересом отмечает новые тенденции, возникающие в таких странах, как Польша или Румыния, которые начинают оспаривать экономический контроль СЭВ, где осторожно поднимает голову инокомыслие в сфере экономики и даже политики, навязанных всему социалистическому лагерю.
Но что же сказать о Китае? Генерал де Голль с повышенным вниманием наблюдал за первыми трещинами, которые дала советско-китайская дружба, поскольку был убежден в их неотвратимом характере. С 1960 г. стали заметны их первые признаки. В 1959 г. на пресс-конференции генерал де Голль уже подчеркивал то, что различало две великие коммунистические державы: «Несомненно, советская Россия, хоть и помогла установлению коммунизма в Китае, – утверждает он, – ничего не может сделать, чтобы не оставаться Россией, белой европейской нацией, завоевавшей часть Азии, перед лицом желтой массы, которой является Китай, бесчисленный и убогий, неразрушимый и дерзкий»114. После Карибского кризиса, в ходе которого Хрущев подвергся критике Мао, Франция и Китай вместе оказались на стороне тех стран, которые отказались от подписания Московского договора. Почва для установления отношений между Парижем и Пекином была подготовлена.
С ознакомительной миссией в Пекин едет Эдгар Фор. Этот выбор не случаен. Уже более 10 лет Эдгар Фор выступает за признание Китая. Он рассказал о своем путешествии в Китай в книге «Змея и черепаха», где утверждалась необходимость установления прямых отношений с этой великой страной и подчеркивалось, что Китай находится в поисках партнера, имеющего контакты с «третьим миром», каковым была постколониальная Франция, стремящаяся к сохранению своих позиций за пределами Европы.
Эта поездка оказалась решающей. 27 января 1964 г. Франция признает правительство коммунистического Китая, и две страны решают обменяться послами. Это не так-то просто, так как нужно решить проблему отношений с Формозой (Тайванем). Чан Кайши попытался убедить генерала де Голля не признавать коммунистическую власть, но в итоге генерал не поддался искушению принять неоднозначное решение. С этого момента настоящим Китаем для Франции становится Китай под управлением Мао. Тем не менее поведение Франции остается осторожным, Париж не выражает никакого мнения относительно единства или разделения Китая, поскольку основное для генерала де Голля – не исключать из игры громадную и ведущую очень активную деятельность в «третьем мире» страну. Это признание беспокоит США, которые пытаются ему помешать, прежде чем сами последуют примеру Франции позже, в период президентства Ричарда Никсона. Неудобная для Вашингтона французская инициатива в Китае должна была быть столь же неудобной и для Москвы, чьи отношения с Пекином становятся все более полемичными. Однако решение генерала де Голля приняли там спокойно и с некоторым лицемерием. В Москве заявили, что Франция продемонстрировала «политический реализм», признав коммунистическое государство. О советско-китайском разрыве в советской прессе не упоминалось совсем. Однако подобная любезность объясняется двумя причинами. С одной стороны, в то же самое время происходит некоторое потепление в отношениях Парижа и Москвы, связанное с развитием сотрудничества в разных областях. В этом отношении очень интересующая СССР сфера сотрудничества – «государственные» выставки. Хрущев – их горячий сторонник, стремящийся к их организации и проведению в Москве. В 1959 г. американская выставка имела огромный успех. За ней последовала английская выставка, а затем, в 1961 г., французская, открывшая свои двери 15 августа 1961 г. Туда хлынули посетители, восхищавшиеся последними автомобилями «Рено», садившиеся в вагоны SNCF (Национальной компании французских железных дорог) и ворующие выставленные книги. Советское население устремилось на выставку в массовом порядке, чтобы увидеть образ Франции, ее достижения, французские гений и дух, а советское общественное мнение надолго осталось под впечатлением от них
